огибаю горы коробок в коридоре и гостиной, где он оставил свой телефон.

Перепрыгивая через коробку на обратном пути, я бросаю его телефон на кровать как раз перед тем, как тот перестает звонить.

Кингстон проверяет пропущенные звонки и кладет телефон на прикроватный столик.

— Возвращайся в постель, Би.

— Это важно? Тебе нужно идти?

Он приоткрывает одно веко.

— Ты пытаешься вышвырнуть меня из моей собственной постели? — Быстрым движением, которое я бы не сочла возможным для того, кто не совсем проснулся, Кингстон хватает меня за руку и тянет на себя. — У меня есть идея.

Я упираюсь локтем ему в грудь и подпираю подбородок рукой.

— Мне нравятся твои идеи.

— Как насчет того, чтобы мы сделали мою кровать нашей кроватью.

— Ты… просишь меня переехать к тебе?

— Не совсем так. Эта квартира чертовски маленькая.

— Я так и знала! Ты не хотел переезжать сюда. Ты сделал это для меня!

Выражение его лица становится серьезным.

— Я бы жил в коробке из-под обуви ради тебя. Без вопросов.

Я улыбаюсь и нежно целую его.

— Это так мило.

— В любом случае, я подумал, что мог бы вернуться в большую квартиру с тобой.

— Ты хочешь жить вместе? Я только вчера съехала из родительского дома. И вроде как надеялась побыть еще немного в одиночестве, прежде чем остепенюсь.

Он хмурится.

— Я думаю, в этом есть смысл.

— Но…

Он целует меня.

— Никаких «но». Я думаю, это умно. Так что я останусь здесь, пока ты не будешь готова, а потом мы переедем в квартиру побольше.

— А что делать с этой? Сдать в аренду?

Он хихикает.

— Черт возьми, нет. Мы снесем стену и превратим эту квартиру в пристройку.

— О, как офис?

— Думаю, что больше похожее на шкаф.

— Ну, конечно.

Его телефон звонит снова, и парень принимает вызов.

— Что? — сердито спрашивает он.

Человек на другом конце провода — мужчина, но это все, что я могу сказать из того небольшого бормотания, которое слышу.

— Да, я скоро спущусь. — Кингстон заканчивает разговор и бросает телефон на тумбочку. — Ты права. Мне нужно идти.

— Я же говорила тебе! Скажи тому, кто тебя ждал, что это не моя вина.

— Значит, я не могу сказать ему, что ты связала меня и использовала как своего сексуального раба, пока я не потерял сознание?

— Черт возьми, теперь ты знаешь, каким должен был быть план на сегодняшний вечер. Полагаю, мне придется придумать что-нибудь еще…

— О, нет, не стоит менять планы. — Он встает с кровати, потягивается и стонет, как будто его мышцы болят и протестуют после вчерашнего секса. — Я позабочусь о том, чтобы уйти с работы пораньше, чтобы дать нам больше времени. — Он подмигивает мне, прежде чем отправиться в душ.

— Надеюсь, тебе нравятся пушистые наручники!

— Чем пушистее, тем лучше!

Я думала, что несчастный случай лишил меня возможности жить счастливо.

Но с Кингстоном я начинаю верить в возможность того, что эта жизнь, та, что после, может быть еще лучше.

ГЛАВА 33

Кингстон

— Грузовики должны прибыть в семь часов, так что я планирую быть там с двойным эспрессо в шесть. — Анжелика смотрит на меня поверх айпада. — Есть вопросы, босс?

Я бросаю последний взгляд на законченную доску визуализации для вестибюля «Норт Индастриз». Анжелика и Тодд отлично справляются с упорядочиванием вещей, вводом цифр и измерений в компьютер. Я оставляю эти вещи на их усмотрение и лучше всего работаю с визуальными эффектами. И мне действительно нравится план, который мы наметили на завтра. Все должно быть идеально. Вложив все свое свободное время в этот проект, я готов закончить его и оставить позади.

— Никаких вопросов. Думаю, мы готовы.

— Габби принесет нам ужин сегодня вечером? — спрашивает Тодд с блеском возбуждения в глазах. — Эти фрикадельки — настоящая бомба.

— Не сегодня. — Я проверяю свой телефон, чтобы узнать, отправила ли она сообщение. Обычно мы остаемся на связи весь день. Габриэлла пишет мне во время перерыва в больнице и по дороге на балет, а я ей каждый раз, когда отрываюсь от того, над чем работаю, при каждом удобном случае. — Давайте закончим пораньше. Поспите немного. Завтра будет долгий день.

Уже почти пять, когда я запираю здание и поднимаюсь наверх. Габриэлла уже должна была вернуться с балета. Возможно, мне даже повезет застать ее до того, как она примет душ. Мне нравится предлагать свою помощь в очищении труднодоступных мест.

Перспектива Би всей в мыле и мокрой заставляет меня подниматься, перепрыгивая по две ступеньки за раз. Ее дверь не заперта, поэтому я стучу один раз и вхожу внутрь. Я уже работаю над пуговицами на своей рубашке.

— Надеюсь, ты грязная, Би! Потому что я планирую сделать тебя еще грязнее, прежде чем вылизать до… — Я резко останавливаюсь, проходя мимо кухни.

Габриэлла в своем танцевальном костюме, ее волосы зачесаны назад и влажные от пота, глаза широко раскрыты от ужаса. Рядом с ней в костюме-тройке, который, судя по покрою, определенно итальянский, стоит ее отец.

Я никогда не забуду его холодный, полный ненависти взгляд.

Тот же самый, который сейчас нацелен прямо на меня.

— Мистер Пенн-Стерлинг… — Я с трудом сглатываю. — Что вы здесь делаете?

Ее отец прищуривает глаза, глядя на обнаженную часть моей груди, и его губы кривятся от отвращения, когда его взгляд возвращается к моему.

— Ты уверена насчет этого парня? — Он явно разговаривает со своей дочерью, но его взгляд остается на мне.

Габриэлла вздыхает.

— Да, папа. — Она подходит ко мне и произносит одними губам: «Твоя рубашка», прежде чем встать рядом со мной.

Я пробегаю пальцами по каждой пуговице, застегивая рубашку до самого горла.

— Ты сказала ему.

Она пожимает плечами.

— Конечно.

— Не могу сказать, что одобряю, — рычит ее отец.

— Не могу сказать, что меня это волнует, — возражает она своим нежным голосом, который мне нравиться. — Ты хочешь, чтобы я была счастлива, и Кингстон делает меня счастливой.

По смягчению выражения лица ее отца я вижу, что этот голос оказывает на него такое же воздействие. Но выражение снова становится жестким, когда Габриэлла обнимает меня за поясницу и прижимается ко мне.

Она такая чертовски храбрая. Нужен стальной позвоночник, чтобы противостоять таким людям, как наши отцы.

— Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы сообщить тебе. — Она смотрит на меня с обожанием. — Я влюблена в него.

Ее отец моргает, как будто это новая информация для него. Или, может быть, это не ново, но он только сейчас пытается в это поверить.

Его челюсть