— Вот даже как! — удивился капитан. — И что было в том предсказании?

   Я молчаливо воззрилась на Христаса, не зная, могу ли обо всем рассказать?

   — Метресса Атталья увидела смерть мэтра Филиппа на корабле. Еще до прибытия в первую остановку в Палерон, — сам сообщил священник.

   Вообще-то я не так говорила, и про остановку не было произнесено в свое время ни слова, но возражать и устраивать дискуссию по столь незначительному поводу не стала. В конце концов, предсказание сбылось, а подробности Христас мог додумать уже после кончины мэтра Филиппа.

   — Почему я об этом ничего не знал? — недовольно нахмурился капитан.

   — Это была воля мэтра Филиппа, — смиренно произнес Христас.

   С этим не поспоришь. Распоряжение умершего должно выполняться, ведь оно последнее в его жизни. Капитан, хоть и казался недовольным, спорить не стал, понимая мотивы священника и мои.

   — Вернемся к сегодняшнему дню, — немного помолчав, вновь заговорил капитан. — Метресса Атталья, вы так и не объяснили мотива, побудившего вас начать ворожбу на судьбу мэтра Геллера.

   — Все просто, — отозвалась, уже придя в себя и немного продумав линию поведения. — Я была свидетелем, как консула ударила лебедка. Мы как раз с метрессой Кавье первыми подбежали к месту происшествия. А потом несчастный случай, произошедший в Палероне у водопада. Смерть самой метрессы Кавье. Все это волновало меня и заставляло мыслями возвращаться к мэтру Геллеру, — неожиданно почувствовала, как пальцы Этьена сильно сдавили мое плечо. — Я прогуливалась по палубе, а события прокручивались по кругу, не отпуская. После встречи с Этьеном во мне выросло непреодолимое желание заглянуть в будущее. Ведь столько трагичных событий произошло за последнее время! Ах!

   Демонстративно вздохнула и поймала пристальный взгляд мэтра Броссара. Заметное беспокойство промелькнуло в выражении его глаз, хотя лицо оставалось беспристрастным.

   — И что вы увидели? — молчаливо переварив объяснение, спросил капитан.

   — Мэтра Геллера с ножом в спине, — всхлипнув, поднесла бокал к губам и отхлебнула изрядную порцию.

   — Сочувствую, Клер, — проговорил Этьен, склоняясь и целуя меня в макушку. — Наверное, ты пережила шок.

   — Еще больший шок испытала, осознав, что опоздала, — с искренним отчаянием ответила ему. — Ну, почему я не устроила сеанс раньше? Столько времени прошло впустую, пока прогуливалась по палубе!

   В отчаянии резким движением подняла стакан и большими глотками выпила до дна. После второго раза крепость алкоголя притупилась и на обожженной гортани первыми порциями ничего не чувствовалось. Осушив настойку все до капли, мрачно уставилась перед собой.

   — И все равно, я не понимаю, — озадаченно заговорил капитан. — Почему именно ворожить на мэтра Геллера, а не скажем на вашего мужа? Это было бы логичнее! Мэтр Атталья состоит в дипломатической команде, он в последнее время почти все время находился подле консула.

   — Потому что тревожного чувства по отношению к Этьену у меня не возникало, — пояснила очевидный факт.

   — Дорогая, если тебя будет что-то беспокоить, сразу сообщи об этом мне. И мы вместе подумает об этом, — ласково проговорил муж. — Уверен, это даст лучший результат.

   Суки от его слов похолодели. Неужели Этьену тоже могла угрожать смертельная опасность? Почему не подумала об этом раньше? Ведь он состоит в дипломатической службе, а по кораблю расхаживает убийца! Если гибель метрессы Кавье можно с натяжкой посчитать трагической случайность, с сомнением признать кончину мэтра Филиппа естественными причинами, то есть от старости, то воткнутый кинжал в спину даже не спишешь на самоубийство! Кроме того, Этьен раньше меня оказался на месте преступления и мог столкнуться с убийцей! А ведь в таком случае его могли убить как нежелательного свидетеля! Троллий потрох, Клер! Когда я уже начну думать! Мне необходимо вычислить злоумышленника, иначе убийства никогда не закончатся!

   — Метресса Атталья! — донесся до меня голос капитана, видимо не единожды обращаясь ко мне.

   — Да, — вскинула на него взгляд.

   — Вы можете идти, — мягко проговорил он. — Дальше мы займемся расследованием. Все, что вы могли сообщить, мы внимательно выслушали.

   Кинула быстрый взгляд на мэтра Броссара и получила от него молчаливое одобрение.

   — Да, конечно, — с трудом поднимаясь на ноги, отозвалась.

   — Вас проводить? — подошел ко мне наставник.

   — Нет, стюард, вы останетесь! — резко оборвал его капитан, — Вас ещё не допросили.

   — Слушаюсь, — покорно склонился вoрожей.

   — Я позову Эдит. Ничего страшного, — ответила скорей обеспокоенному наставнику, но так чтобы услышали и остальные.

   — Клеp, отдохни. Я распоряжусь об обеде, — поспешил на помощь Этьен, доводя до дверей.

   — Волнения отбили аппетит, — пьяно улыбнулась в ответ. — Просто спать.

   Я вышла из каюты консула, и закрытая дверь отрезала меня от мрачной обстановки, царившей внутри. На меня набросилась супружеская пара, делавшая вид, будто они прогуливались и здесь оказались случайно.

   — Вас отпустили? Вот так запросто? И даже не будут арестовывать?

   — Почему меня? — удивилась, пытаясь поймать фокус расплывающихся лиц.

   — Мы видели вам с мужем у тела убитого консула. На вас платье было все в крови. Когда успели его вычистить?

   О, богиня! Не хватало ещё оказаться жертвой преувеличенных слухов!

   — Мы с мужем никого не убивали, а только нашли тело мэтра Геллера, — сухо сообщила им и оттолкнулась от стенки.

   Шатающейся походкой преодолела расстояние до нашей каюты, открыла дверь, скинула туфли и рухнула на кровать.

   «В прошлый раз, когда я опьянела от «дергача», меня на руках отнес мэтр Броссар» — мелькнула последняя мысль, и я провалилась в сон.

   Меня не разбудил корабельный колокол, прозвучавший в обед, а так же оповещающий о начале ужина. Коварный алкоголь отправлял в сон надолго, вырывая из реальности с ее проблемами. Убийства, отравления, взбесившаяся лошадь остались за гранью восприятия, зато остались чистые картины из прошлого, где есть дом у озера и насмешливый наставник, вдалбливающий в упрямую практикантку меры безопасности при лечении смертельных хворей. Никогда не унывающий мэтр Одилон, появляющийся на пороге дома с невысоким потолком и словно заполнявший собой пространство, с неизменной нахальной улыбкой и обращением: «кошечка».

   Пробуждение оказалось болезненным. Голова раскалывалась и к горлу подкатывала тошнота. Хотелось пить и умереть, желательно сразу и безболезненно. Все-таки не понимаю уважаемых мэтров, употребляющих отраву под названием «крепкий алкоголь». Зачем его пить, если на утро пациент скорее мертв, чем жив?