Вот за процедуру деактивации всей этой хрени я и поблагодарил себя. Потому что все остальное в эти сутки я слил хуже некуда.

Знакомый воздух московской квартирки я вдохнул жадно, чувствуя необычайную сухость. Проклятье, надо было хоть заблаговременно поставить бутылку с водой.

Вот теперь можно стаскивать костюм.

Прежде всего надо снять нейроразъемы, что прижаты к шейному отделу позвоночника. Смешно, но здесь это единственная связь виртуальной реальности с человеком как таковая. Жизнеобеспечение – для тушки, а для сознания – всего лишь эти три разъема, больше похожие на инфракрасные датчики. Никаких дырок в теле человека, никаких шлейфов, чипов, электродов. Приложил – и готово. Крепилось все это добро на широком и мягком хомуте, надетом на шею наподобие защиты головы у гонщиков. Хомут раскрывается так же, как ремни безопасности в самолете. Интуитивно понятный интерфейс, да.

Вторым делом отстегивается туалетная система, подобная тем же космическим аналогам, – тут все понятно, отработала на совесть. Надо пошевелиться, понять, каково мне будет двигаться после двадцати двух часов в обтягивающем мешке из углеволокна, микрофибры и синтетического полиуретана.

Пока двигалось на удивление хорошо. Хотя кожа чуть зудела, словно костюм натирал ее защитным кремом, пока я валялся внутри. Даже не знаю, можно ли сказать, что я спал, или нет.

Усталость, тем не менее, навалилась на меня страшная. Я испытывал желание столкнуть костюм на пол и отрубиться прямо здесь, на кровати.

Но нельзя. Меня ждал Джек. Прямо сейчас он прилагает все силы, чтобы его не вышвырнуло из Батискафа. И даже Камилла не проводит его парой ласковых. Человек не должен так уходить.

Кое-как поднявшись, я влез в спортивный костюм, потратив невыносимо долгую минуту, чтобы зашнуровать кеды. Выволок из прихожей велосипед. Молодой человек отправляется на велопрогулку ранним утром. С адского бодуна и наркотической ломки. Ничего особенного.

Мне пришлось лишь задержаться, чтобы глотнуть воды из крана. В зеркало на себя из принципа не смотрел. Незачем его пугать.

Приготовив велосипед, я тут же обронил его снова, раскрыв рот от страшной мысли. Я точно вышел из Версианы? Или все еще внутри? Или снаружи Фойе хранится другой, еще более гигантский купол, куда меня и выкинуло?

Я обернулся на сиано-костюм, сиротливо скомканный на полу у кровати. Нет, есть достаточно жесткое правило, которое прописано в пользовательском соглашении и растиражировано в каждой второй рекламе проекта. Оно гласило, что сиано-костюм нигде и никак не может проявиться внутри Версианы. Он там попросту отсутствует, как отсутствуют люди, которые в этих костюмах лежат. Все, их нет, они невидимы. Либо я доверяю хотя бы этому пункту, либо не доверяю никому и ничему.

Впрочем, есть верный способ узнать, вышел я или нет, – подождать несколько циклов дня и ночи. Если умру от обезвоживания, то я в Москве. Похороните меня под плинтусом.

Захлопнул дверь, поморщился от громкого звука. Нет, все же Москва. Ко всему надо привыкать заново. Адаптироваться. Преодолевать. Да и на то, чтобы передавать внутри виртуальной реальности шумы и запахи соседских квартир из места, где я живу, никаких мощностей не хватит ни у одной компании, хоть завались ангарами серверов.

Я выбрался из подъезда, запоздало вспомнив про навигатор. Поискал его наудачу в нарамной сумке велосипеда – все в порядке, вот он. После того, как у меня стырили три штуки, причем один прямо внутри подъезда, пока я выбегал за шлепанцами, я научился прятать электронику хоть куда-нибудь. Если ко мне в окно сейчас с утра заползут воры, то, надеюсь, они догадаются стащить сиано-костюм, чтобы мне не пришлось видеть его снова.

Донской сквер. Жилой дом, который, по словам Джека, там только один. В реалиях современной планировки столицы мне дали описание намного лучшее, чем простой адрес. Всегда больше любил гармонию, чем цифры.

Цифры. Четыре и пять. Пять и четыре.

С каждым кручением педалей я чувствовал, как жизнь возвращается ко мне. Гнал по Профсоюзной, стараясь экономить силы, но и не терять времени. Отличная прямая дорога, почти пустая от ботов… тьфу, от пешеходов! Я постучал себя по голове, надеясь, что дурь вылетит через другое ухо.

Недавние воспоминания, полученные в Фойе, снова пробовали просочиться через мое сознание, поглотить, погрести под собой – но теперь им это было не так легко сделать. Я принадлежал миру живых. Мне сделали превосходную прививку от Версианы. Не буду утверждать, что не вернусь к ней совсем уже никогда, – но воспринимать этот мир фальшивых зеркал точно буду иначе.

Джек, не уходи далеко. Я уже рядом, на проспекте Вавилова. Ни один сталкер тут меня не догонит.

Я добрался до Донского сквера в общей сложности минут за тринадцать. Не так много, если сравнивать с моментом, когда Джека сбили ракеты над Версианой. Сколько же времени для него прошло? Это было в другой жизни, и с тех пор я покатался на медведе, полетал на вертолете, понервничал в вездеходе, полежал на рифленом мосту и теперь вот еду на своем двухколесном. Я даже чуть замедлился от растерянности, потому что по всем прикидкам выходило, что Джек отправился в свой последний полет всего лишь минут сорок назад.

Как бы моя тормознутость не стала причиной его гибели. Весь мир пришлось стереть в труху, чтобы выиграть ему время. И теперь я позволю себе упустить драгоценные мгновения из-за сумбура в башке?

Ну уж нет. Я завертел педалями, как мог, и остановился лишь внутри самого сквера. Отсюда было проще искать жилой дом.

Практически сразу я увидел и само здание, и нужный балкон. Вот оно – граффити с Гедеонами, современными фантастами новой волны. Нарисованные баллончиками стильные образчики стрит-арта повторяли обложки их самых популярных книг. Даже странно, если их рисовал сам Джек. Скорее я поверю, что он методично все это счищает, не спеша работая губкой, которую смачивает в железном ведре с расползающейся мыльной пеной. А на самом балконе у него стоит кассетный бумбокс, и звучит пленка Боба Марли.

Соскочив с велосипеда на ходу, я разбежался и заскочил на балкон первого этажа, прямо в открытое окно. Хоть тут мой рост пригодился. Столица столицей, но в наше время не иметь решеток – означает иметь силу духа, достойную таких людей, как Джек. Если меня заметят прохожие, или засечет камера, или еще что случится – пусть вызывают полицию, я не возражаю. И вообще сидеть внутри Версианы и не иметь ни единого друга, который проверял бы извне твое состояние – значит поехать головой. Теперь я это прекрасно понимаю.

Я оказался внутри квартиры, похожей на мою, но куда более ухоженной. Мало того, что тут царил полный порядок, так еще и балкон сверкал кучей горшков с разными растениями. Пару из них я случайно зашиб при запрыгивании. Надо было качать ловкость.

– Джек! – крикнул я. – Ты тут?

Тишина.

– Здесь кто-то есть?!

Снова нет ответа. Я обежал прихожую, переступая через шланг, тянущийся от ванной в комнату. Верный признак, что кто-то подрубил кабели сиано-костюма к дому. По крайней мере, я попал куда надо.