Из одного конца столицы в другой там можно проехать не более за 15 к. сер., и проезжающих всегда полный омнибус.

Коляски и кареты делаются у нас так хорошо, что они своей отделкой не уступают многим иностранным и, сверх того, отличаются изысканностью до расточительности. При Петре I находилась в Петербурге одна наемная карета, а теперь, по прошествии столетия, уже тысячи; колясок и дрожек еще более. Положением Петра I дозволено всем дворянам и со званием высокоблагородным ездить в карете парой; превосходительным — в четыре лошади с форейтором, а в шесть — высшим придворным чинам. Императорский дом ездит в карете в четыре лошади с форейтором, а во время народных гуляний и торжественных выездов запрягают в шесть и восемь лошадей, и весь блистательный двор сопутствует ему в экипажах придворных. Лакеи одеваются в красное платье, шитое золотом; сбруя лошадей ослепляет глаза сиянием.

Кроме дворянства, никакое другое сословие не имеет права ездить в каретах и колясках. Высшее черное духовенство, начиная от епископов до митрополита, пользуется правом ездить четверней, а митрополиты шестерней. Их кучера и лакеи ходят без бород и одеваются в черное платье. Городской голова в столице, один пользующийся правом являться ко двору в карете, может запрягать ее в четыре лошади. Прочее купечество и мещанство может разъезжать на дрожках и ездить в богатейших санях даже тройкой.

Верховая езда дворян, сановников и женского пола не употребляется более у нас, как это было прежде, и ныне она составляет щегольство одних охотников и амазонок русских. Ее вытеснили экипажи — на все свое время. Но, может быть, скоро наступит то время, когда снова станут ездить верхом, как это ныне в Англии, по причине дороговизны содержания лошадей и экипажей. Напрасно думают, что англичане ввели у нас верховую езду: она давно была у нас известна. Англичане только сделались лучшими конезаводчиками и любят верховую езду потому, что дешевле иметь одну или две лошади, нежели содержать их много, и еще иметь кучеров и несколько экипажей и т. п. Мы не нуждаемся в верховой езде, потому что богаты, — но в самом ли деле богаты? Нет, мы более расточительны, небережливы. Когда проживемся, тогда примемся доказывать, что ходить пешком весьма полезно.

Бани

С незапамятных времен употребляли на Востоке ванны. В Греции и Риме они нежили прихотливость сибариток. Там женщины проводили все утро в роскошном омовении: прислужницы натирали их благовонными мазями и спрыскивали духами; головные волосы умащивали душистыми веществами, расчесывали, переплетали и убирали; потом одевали изнеженных красавиц в дорогие ткани. Теплые ванны знали малоазийские греки еще до времен Гомера. В европейской Греции появились бани около половины VIII в. до Р. X. Посреди комнаты была устроена печь, нагревавшая смежные две комнаты, в коих парились. У лакедемонян мужеский и женский пол ходил вместе в одну баню; римляне устраивали отдельные для обоих полов. Они ходили в баню до ужина; богачи натирались благовонными маслами и духами. По солнечном закате возвещали звоном колокола об открытии бань. В Малороссии и во многих местах Великороссии банщик, ходя по улицам, кличет народ: «В баню! В баню!» Во время Помпея, за 70 лет до Р. X., полицейские чиновники смотрели за порядком и благопристойностью, даже отец не мог быть в бане вместе со своими детьми; но когда разврат изгнал стыд, тогда женщины начали мешаться с мужчинами. Содержатели бань заманивали сюда молодых людей, окружая их красавицами; старики ходили сюда единственно для пресыщения своих любострастных взглядов[364].

В России были известны бани в самой глубокой древности. Наш летописец Нестор относит их к I в. по Р. X., когда св. апостол Андрей, проповедуя в Киеве Евангельское слово, отправился потом в Новгород, где он увидел чудо — парившихся в бане. В ней, по описанию его, все превращались в цвет сваренных раков. Накалив печь в деревянных банях, говорит Нестор, входили туда нагими и там обливались водой; потом брали розги и начинали сами себя бить и до того секли, что едва выходили живыми; но потом, окатившись холодной водой, оживали. Так делали ежедневно, и при этом, заключает Нестор, никем не быв мучимы, сами себя мучили и совершали не омовение, а мучение[365]. Некоторые обливались еще квасом[366]. Сам апостол Андрей рассказывал об этом обряде по прибытии его в Рим. Его известие неверное, и оно невольно рождает вопрос: существовал ли тогда Новгород? Даже самый Киев? В I в. мы никаких не знаем славянских племен, живших на этих местах. Откуда же взялись эти города? Наш летописец, конечно, хотел выставить давность бань, и, несмотря на эту погрешность, его предание уже тем важное, что до него были в употреблении бани. Он, между прочим, рассказывает за достоверное, что в. к. Ольга, желая наказать древлян, убивших ее мужа Игоря (в 945 г.), повелела сготовить баню для древлянских послов, которые бы, омывшись, представились ей. Во время их омовения зажгли, по приказанию Ольги, баню, в коей сгорели послы[367].

У нас долго было в обычае, чтобы для гостей топить баню.

Нам неизвестно, когда появляются торговые бани, но знаем, что они были давно в употреблении. В древности все любили бани. Бенедикт, предводитель венгерского войска, осадив город Галич (1211 г.), схватил в ней беспечно мывшегося кн. Романа Игоревича. В старину строго наблюдали, чтобы жених пред брачным днем мылся в бане, а после первой супружеской ночи ходили бы вместе молодые. Этому обычаю следовали великие князья и цари до начала XVIII в. Лжедмитрий, быв уже не любим народом за неуважение к обычаям, был осуждаем, что он ни однажды не мылся в бане со своею «паганой царицею».

В Греции также было в обыкновении мыться вместе в бане. Гомер, описывая прелестную Поликастию, говорит, что юная дочь Нестора сама провожала Телемака в баню, а невинная Эвриксис находилась в бане с Улиссом.

Некоторые иностранные писатели[368] рассказывают еще, что если супруги проводили ночь вместе, то они не смели войти в церковь, не омывшись прежде. Во время служения они могли стоять за дверьми церковными, но тогда подвергались посмеянию молодых людей.

В баню ходили инокини без разбора. При Екатерине II правительство старалось искоренить общие бани[369], и только в царствование Александра Благословенного они уничтожены навсегда устроением отдельных бань для обоих полов.

Некоторые из наших писателей думали, что переяславский епископ Ефрем, бывший потом митрополитом, первый повелел строить торговые бани при церквах в 1090 г. Епископ, говорит летописец Нестор, заложил «строение каменное банное», чего прежде не было, а церкви воздвигались