Развенчать и возвеличить хочется мне этим текстом, только сделать все равно наоборот, чем мы обычно привыкли.

Как много знаю я страданий женщин по поводу неудавшихся родов и послеродового гнездования с точки зрения потери в них праздничности, света, таинства. Нам все чудится, что и выписки-то из роддомов всегда с огромными букетами шаров, и женщину оттуда на руках выносят, а муж целует и ласково шепчет в ухо: «Спасибо за …» И что бабушки с дедушками внукам не нарадуются, выстраиваются в очередь приехать помогать. Или что роды у возвышенных женщин – это тихо, при свечах, благостно и счастливо, не то что мой трешак в больнице с криками и унижениями, напрыгиваниями на живот, и я, никакая после родов, не имеющая сил и слов приветствия проговорить своему ребенку. Бабушки, которым до фонаря на внука. Муж, который, пока я рожала, спал. И кажется, что у всех вот все правильно, идеально, красиво – что это самое главное событие в жизни, и оно у нормальных людей прожито счастливо, светло. И только у меня одной (тут подставь свой список привычных самоуничижающих слов) такая лажа, что и вспоминать не хочется, и родить обратно хочется, и все-все переделать заново, по-настоящему правильно и хорошо.

Вот этот миф идеальности и правильности «у всех», а я одна мать-неудачница, мне и хочется развенчать.

Как попадаемся мы в ловушку собственного вдохновения, как отравляемся ядом мифа о Великой Матери, которая рожает легко, здорово, в собственной силе. Как берет ребеночка своего на грудь, и никто-никто их не разлучает, а мир вокруг приносит волхвовые подарки, а на небе в честь рождения Моего Ребенка в этот день загорается Звезда. Архетип, нужный, верный. И очень ядовитый для современной женщины, для человеческой, земной, той – что в жизни. А жизнь – она не белоснежная, а цветная, в ней всегда намешаны все цвета.

Мы знаем о великолепной выписке или празднованиях родственников, потому что женщине важно делиться и якорить свой ресурс, она сообщает об этом на весь мир (соцсеть), чтобы усилить радость именно этого аспекта. Потому что есть другой – например, несложившиеся, как хотелось бы, роды – кесарево сечение. Но об этом потом, потом – тихо, слезами в подушку, в тотальном одиночестве.

Мы знаем об оргазмических родах, потому что женщина гордится своей победой. За предъявленной стороной кроется история исцеления от травмы изнасилования – телесного и морального, и тогда она воспевает свою Песнь громко, на весь мир, Ей удалось исцелиться.

Мы знаем о муже рядом, который не отходил ни на минуту, потому что ее бывший был с любовницей в день рождения ее первого ребенка.

Мы знаем о том, как чудесно можно родить дома, если есть правильно замоченные пророщенные бобы, и нырять в прорубь, если читать правильные мантры и иметь добрые помыслы, и тогда раздутая женская гордыня верещит на все интернеты, как управляемо якобы рождение. И тогда уже она, эта женщина, не знает – насколько же она так ничего и не Знает.

Своих трех сыновей я родила дома – здорово и «правильно». Их рождение было идеальным, да. Это то, что я хотела им дать, и дала. Но за кадром навсегда остаются: боль от предательства акушерки в первых родах, отсутствие денег вплоть до пустого холодильника после вторых и острое желание развестись с мужем, и адов труд выживания с тремя малышами одной, соответственно, после родов третьего, когда первую неделю я не могла ходить, а фотограф, допущенная в мой священный процесс, как базарная баба, высосала всю кровь за то, что я посмела назвать сына как ее сына.