Та молча схватила свисток и убежала в гостиную. Поспешно раздвинула шторы, набрала в легкие воздуха, высунулась в окно, рискуя потерять равновесие, и изо всех сил подула в свисток.

От пронзительного свиста, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки.

Пенелопа снова выглянула в окно, чтобы посмотреть, какой эффект произвело это на громил, и с визгом присела. Как раз вовремя, успев уклониться от влетевшего в окно кирпича.

Девушка задохнулась от ярости.

– Пенелопа?!

Она мрачно глянула в сторону окна, после чего повернулась и помчалась в прихожую.

– Со мной все в порядке!

Стук возобновился. Барнаби и Мостин продолжали держать оборону.

– Я иду наверх, – сообщила Пенелопа и, подхватив юбки, взлетела по ступенькам. Оказавшись в спальне, она подбежала к выходившему на улицу окну, раздвинула шторы, несколько мгновений сражалась с задвижкой и, наконец подняв створку, высунулась наружу и снова поднесла к губам свисток.

Она свистела и свистела. Что есть мочи.

Нападавшие, задрав головы, осыпали ее ругательствами, грозили кулаками, но поделать ничего не могли.

В конце концов у нее закружилась голова. Но к этому времени в темноте послышался топот ног. Это полицейские, покинув участок, бежали к месту происшествия.

Пенелопа с мрачным удовлетворением наблюдала, как нападающие отступают от двери. Но то, что последовало далее, не укладывалось ни в какую логику.

Негодяи не сбежали, как полагалось бы, при появлении полиции. Вместо этого они набросились на полицейских. Тут же началась сущая свалка. На помощь прибежали еще несколько полицейских. Но из темноты появлялись все новые тени, чтобы вступить с ними в драку.

Как странно… Словно истинной мишенью был вовсе не Барнаби, а полицейские…

Отступив от окна, она невидящими глазами уставилась в пространство:

– О Господи!

Снова подхватив юбки, она метнулась к двери и сбежала вниз.

Многострадальная дверь была открыта. Девушка облегченно вздохнула, когда нашла Барнаби на крыльце, а не в сплетенной массе тел, которая продолжала расти, перегородив улицу.

Барнаби недоуменно смотрел на все это, явно не понимая, в чем дело. Пенелопа схватила его за руку.

– Это отвлекающий маневр! – завопила она, перекрывая крики и стоны.

– Что? – удивился он.

– Отвлекающий маневр! Пойми же, здесь вся полиция. Все констебли из ближайших участков. Они здесь, а следовательно, не патрулируют улицы.

– Ты права, – кивнул он. – Значит, Смайт снова грабит дома в Мейфэре!

Пенелопа шагала рядом с Барнаби, оглядывая дома, мимо которых они проходили.

Хотя она говорила тихо, в голосе звенела решимость, которую Барнаби не мог оспаривать. Он прекрасно понимал Пенелопу и был с ней солидарен.

Пришлось нырнуть в самую гущу схватки и выудить за воротник молодого констебля. Оттащив парня в сторону, Барнаби послал его в Скотленд-Ярд с сообщением для Стоукса. Он не знал, будет ли сегодня дежурить сержант Миллер или кто-то еще, на кого можно рассчитывать. И непонятно, где сейчас Стоукс.

Поэтому они пошли по улицам Мейфэра только вдвоем.

Холодный ветер напоминал о том, что наступает декабрь. Улицы были пустынны. В домах не было света. Время от времени по мостовой проезжали наемный экипаж или карета: те немногие, кто остался в городе, возвращались после вечерних развлечений. Только холостяки еще оставались в клубах.

Именно в такое время взломщики обычно и работают.

Они прошли по Беркли-стрит, обогнули площадь и направились по Болтон-стрит. Добрались до угла, свернули налево, к Куин-стрит…

Впереди медленно катился черный экипаж.

– Могу поклясться, что я видела его раньше! – неожиданно воскликнула Пенелопа.

Барнаби что-то проворчал.

Пенелопа не стала настаивать на своем. Экипаж был самым обычным, из тех, которые стоят в каждой конюшне. Но почему она так убеждена, что где-то видела эту небольшую карету… и даже вспомнила, где именно! Они пересекали северо-западный угол Беркли-сквер, когда экипаж показался на Маунт-стрит в квартале от них, медленно направляясь к Карлос-плейс.

Она внимательно всмотрелась в экипаж. Похоже, это тот же самый, который она заметила несколько минут назад. Лошадь та же самая. И кучер вроде тот же. Казалось бы, что тут такого?

Но почему ей так не по себе? Почему этот экипаж не дает ей покоя?

Ответа у нее не было.

Пенелопа безуспешно пыталась понять, в чем дело, настороженно вглядывалась в темноту, но ничего не видела.

Добравшись до Куин-стрит, они остановились, не зная, куда идти дальше. Наконец Барнаби решительно потянул ее влево. Они шли рука об руку. В другое время их наверняка приняли бы за помолвленную пару, старавшуюся подольше побыть друг с другом. Правда, сейчас уже поздняя осень, и даже влюбленным было не до прогулок. Но они медленно продвигались вперед, рассматривая дома.

Совсем как та парочка, которая так же неспешно шагала по Керзон-стрит.

Добравшись до перекрестка Куин-стрит и Керзон-стрит, Пенелопа вдруг тихо ахнула, дернула Барнаби за рукав и молча показала на противоположную сторону.

Барнаби повернул голову и громко фыркнул.

Они, не сговариваясь, перешли улицу и подождали, пока другая пара подойдет ближе.

Завидев их, Стоукс смущенно покраснел.

– Мы просто не могли придумать, что делать дальше, – пробормотал он, пожимая плечами.

– Да. Сидеть дома в качестве заложников и ждать не было сил, – добавила Гризельда.

– Судя по вашему появлению, – заметил Стоукс, – вы испытывали те же самые чувства.

– Собственно говоря… – признался Барнаби, – наше присутствие здесь – это скорее ответ на вражескую вылазку.

– Что случилось? – насторожился Стоукс. Барнаби рассказал о нападении.

– Мы послали вам записку, – пояснила Пенелопа, – но поскольку вы гуляли, вас вряд ли смогли найти.

– Но мы здесь – и вы совершенно правы: Смайт наверняка грабит сегодня остальные дома. – Он огляделся. – И скорее всего где-то недалеко.

– Учитывая, что драка произошла на Джермин-стрит, – заметил Барнаби, – патрули сейчас находятся именно там, и квартал никто не охраняет.

– Значит, мы оказались на более или менее безлюдном участке? – спросила Пенелопа.

– Совершенно верно, – процедил Стоукс. – Пока мы добирались сюда, я не видел ни одного констебля.

– И мы тоже, – поддакнул Барнаби. – Но мы шли от того места, где собрались все полицейские.