лежат лицом друг к другу на мягком кожаном сидении — она прижалась к спинке, он едва не падает, — а Меченос стоит над ними и машет рапирой, заставляя прохожих обходить их на почтительном расстоянии. Тогда они сели, не переставая держаться друг за друга.

— Я боялся, что ты умерла, — признался Шелк.

— Охренительно близко, — ответила Гиацинт, — и я… но я… — Ее глаза наполнились слезами. — Мы можем закрыть крышку?

— Я не знаю, как.

— Я знаю. — Она освободила руку. Мелькнули ноги в розовых туфлях на тонких каблуках, взметнулась юбка, на мгновение приоткрыв кружевные панталоны, и она оказалась на месте Хоссаана. Меченос пригнулся, купол взлетел вверх и стал темнеть, пока не стал почти непроницаемым.

Она вытерла глаза:

— Я возвращаюсь. Хватай меня. — Она перекатилась через спинку переднего сидения, Шелк схватил ее, и, лежа в его руках, она опять поцеловала его. «Не нужно слов, — говорил ее поцелуй, — бей меня, ругай и мори голодом. Делай со мной все, что захочешь. Только не бросай меня».

«Я никогда не сделаю ничего такого», — попытался своим поцелуем сказать ей он.

— С чего мы начнем? — выдохнул он, когда они разделились.

— Мы уже НАЧАЛИ, — улыбнулась она. — Я люблю тебя. Давай начнем с этого места. Я не чувствовала себя так с… с той минуты, когда ты выпрыгнул из моего окна.

Шелк засмеялся, и она повернулась к Меченосу:

— О тебе я знаю от одного стукача. Ты учишь фехтованию, и я хочу учиться. Ты всегда ходишь за ним по пятам?

— Насколько могу, деваха!

— Где ты была? — спросил ее Шелк. — Мои люди искали тебя повсюду.

— В одном ужасном старом доме в Орилле; солдат, ростом с этот поплавок, присматривал за мной, по просьбе Гагарки. Ты должен знать Гагарку, он говорит, что тебя знает. Меня освободил Тартар. — Гиацинт озорно усмехнулась, как двенадцатилетняя девчонка. — Ты веришь в богов, но в это ты не поверишь. Я не верю, но совершенно точно знаю, что это произошло. Ты не против, если я не буду называть тебя «дорогой»?

Шелк покачал головой:

— Ни в малейшей степени.

— Я так называла слишком многих мужчин. Я подыщу что-нибудь другое, достаточно хорошее, но мне потребуется время. — Она опять повернулась к Меченосу. — Из этой спинки опускаются откидные сиденья. Там тебе будет более удобно.

— А еще лучше снаружи, деваха! Знаешь, как заставить эту чумовую дверь открыться?

Она положила руку на его:

— Ты останешься здесь, иначе мы станем голыми и потными, а лучше бы сделать это в другом месте, поприятнее. Где шофер?

— Охотится! — Меченос откинул сидение, сел и убрал рапиру в ножны. — Вместе с птицей Шелка охотится на твоего кота.

— Ага, я уронила Клеща, а он стоил мне пять карт.

— Когда ты освободилась — и я буду вечно благодарен за это Тартару, — ты должна была прийти ко мне, — сказал Шелк.

Гиацинт покачала головой.

— Я понимаю. Ты не знала, где я находился.

— Нет, я точно знала, где ты был. В Хузгадо или во дворце кальде. Все, кого я ни спрашивала, хотели рассказать о тебе и называли или то, или это. Но я выглядела, ну, как какая-нибудь шлюха из Ориллы, только еще хуже, и от меня воняло. Я не могла мыться, почти. Я несколько раз пыталась, но когда вода грязнее твоего лица, это не шибко помогает. Мне были нужны духи и пудра, и еще расческа, чтобы привести в порядок волосы, хотя сначала их надо было вымыть и высушить. И я попыталась вернуться к Крови. Ты знаешь о Крови?

— О том, что ты пыталась вернуться туда? Нет.

— И еще к чистой одежде, чистым панталонам и еще куче всего. Ты знаешь, как я выгляжу без них?

— Да, — заявил Шелк. — Как сама Киприда.

— Спасибо. Как мальчик, только сиськи до пояса. Ты же видел меня голой.

Шелк почувствовал, как вспыхнул:

— Нет, они не такие. Не совсем.

— Вот в чем беда с такими большими, — объяснила Гиацинт Меченосу. — Чем они больше, тем ниже опускаются, если у тебя нечем их поддерживать. Из-за этого мне будет тяжело фехтовать?

— Да, если они будут прыгать, деваха! Но есть способы! Думаешь, я их не знаю, хотя учу сражаться хрен знает сколько лет?

— Отдаю себя в твои руки, мастер Меченос. — Она искоса лукаво улыбнулась ему, потом обожгла поцелуем щеку Шелка. — Я собиралась учиться в то время, когда повстречала тебя, ну, перед тем, как я поняла, что все плохо, перед тем, как мы ушли от Крови. Когда мы выскочили из кровати, я сказала, что могла бы стать неплохим мечником, а ты сказал, что для этого нужна девушка с более короткими ногами, которая выглядит менее привлекательно, или что-то в этом роде. Вот я и решила научиться и удивить тебя.

Он безмолвно кивнул.

— Я хорошо танцую, по-настоящему хорошо, хотя никто меня не учил, вот я и подумала, что с уроками смогла бы научиться. Но до дома Крови далеко, все мои деньги остались у Гагарки, и я выглядела как шлюха, так что я повернулась и пошла к Орхидее. Она одолжила мне деньги, разрешила помыться и, ну, ты знаешь, подкраситься. И сказала, что Кровь уже холодный. Да, точно, перед тем, как я пошла на рынок. Ты знаешь об этом? В феадень, так она сказала.

— Да. Я убил его. — Глаза Гиацинт удивленно расширились, и Шелк почувствовал гордость, смешанную с глубоким стыдом. — Я убил его шпагой, которую одолжил мне мастер Меченос, и заодно уничтожил саму шпагу. Мне бы не хотелось подробно рассказывать об этом. Я понимаю, почему ты хотела вернуться, или, по меньшей мере, я думаю…

— Все мои вещи остались там! Одежда, драгоценности, все, что у меня было!

— И, я уверен, ты решила, что водитель может отвезти тебя туда. И я понимаю, почему ты пошла к Орхидее; ты предвидела, что она тебе поможет, и она, действительно, помогла. Я сам был у нее несколько дней назад, по той же причине, и это тоже помогло — я нашел там Синель. А это привело меня к мысли, которая должна была возникнуть у меня раньше. Как зовут солдата? Того, который присматривал за тобой у Гагарки?

— Кремень. — Две тоненькие линии появились на лбу Гиацинт. — Капрал Кремень. У него на плече нашивки, как у настоящего капрала, но нарисованные. Ого, внезапно ты встревожился. Что такое?

— Потребуется час, чтобы подробно все объяснить. — Шелк пожал плечами. — Я постараюсь быть кратким. Я люблю тебя, очень-очень люблю!

— И я тебя люблю!

— Из-за этой любви у