– Что-нибудь видите? – спросил Нил. Это он срежиссировал разведку с воздуха – как всегда, блестяще, – а теперь держался на редкость невозмутимо, то и дело отпуская остроумные замечания.

– Ага-ага, – сказал Свэггер. – Выбрал две штучки.

Он назвал номера фотографий, Нил пощелкал по кнопкам, и на гигантском экране – на таких обычно рассматривают картинки с русскими бомбардировщиками на сибирских аэродромах – появились два снимка. Непосвященные увидели бы лишь странные кляксы в сопровождении цифр, означающих широту, долготу, время и погодные условия. Но Свэггер умел читать такие фотографии. Он быстро определился с интересующей его зоной и попросил приблизить изображение.

– По-моему, это что-то вроде – хм, вроде столба? Штуковина явно рукотворная, природа так не умеет. Всем видно? Можем добавить увеличение?

Нил, колдуя над клавиатурой – щелк, щелк, – сдвинул участок снимка, на котором виднелось некое подобие столба, ближе к центру и растянул его на весь экран.

Все это происходило в темном видеозале базы, украшенном фотографиями седовласых генералов, американских флагов и сверхзвуковых истребителей. Если бы не дорогущий телеэкран во всю стену, можно было бы подумать, что здесь находится кружок патриотического воспитания.

– Полковник, – Ник повернулся к полковнику Никелю, представлявшему в тот момент ВВС США, – у вас нет людей, натасканных на такие картинки? Нам не помешала бы лишняя пара глаз.

– Не вопрос, – кивнул полковник, – всегда рады помочь.

И тут же исчез. В помещении осталось лишь ядро группы.

– Если подключить АНБ, – сказал Ник, – может, перехватим сообщения, предназначенные для иностранной разведки. Тогда мы сможем начать негласное наблюдение. Получим ордер и будем делать с этими гадами что угодно.

– Отличный план, – сказал Нил.

– Уж надеюсь. Этим займетесь вы. Боб, говори, что видишь.

– Столб стоит на краю луговины. Она больше мили в длину и тянется с востока на запад. Это удобно, солнце не мешает. Небольшой уклон и деревья – естественный заслон от ветра. Повсюду следы автомобильных колес, – стало быть, здесь недавно кипела какая-то деятельность. Где-то в перелеске должен быть пристрелочный стол. Это ключевой момент: если расстояние от стола до шеста подходит под наши выкладки, можно считать, что мы его нашли. В любом случае я уверен, что вижу стрельбище длиной в милю и столб для мишеней.

– Если твое мнение подтвердится, можно выступать.

– Зайдем с двух сторон: с воздуха, на вертолетах, и одновременно со стороны шоссе. С координацией обеих групп, численным перевесом, отличной связью, кучей боеприпасов, медиками и так далее. Работа для «морских котиков». Если облажаемся, пиши пропало.

– Прямо как в Могадишо, – заметил Нил.

– Надеюсь, мы справимся лучше, чем в Могадишо, – сказал Боб.

Ник принялся думать вслух:

– Берем людей из контртеррористического отдела, подключаем спецназ периферийных отделений. Как только будет ордер, даем отмашку воздушной бригаде из Солт-Лейк-Сити, там есть кого поднять. Свяжусь с Уордом Тейлором, контртеррористический отдел даст нам зеленый свет, и можно начинать. Но сегодня не получится. И завтра не получится. И даже…

Вернулся полковник Никель в сопровождении штаб-сержанта Абрамса, имевшего большой опыт чтения снимков. Сержанта ввели в курс дела, и он воззрился на двумерное изображение. Внимательно рассмотрев первую фотографию, Абрамс попросил Ника уменьшить изображение, чтобы видеть не только луговину, но и весь участок, на котором она была расположена.

– В интерпретации фотографий Абрамс – настоящий Леонардо, – сказал полковник, пока Нил возился с масштабом. – Пересчитает мелочь во вражьих карманах и скажет, как рубли лежат, орлом или решкой.

– Сэр, – сказал Абрамс, опрятный негр, похожий на поэта времен Гарлемского Возрождения, – если не знать, что вы хотите найти…

– Просто скажите, что видите, – попросил его Ник.

– Вас понял. Итак, я бы сказал, что вижу столб. Очевидно, деревянный: дерево по-своему отражает свет. Судя по тени в указанное время суток, предположу, что высота столба – шесть футов. Более того, вижу, что он зацементирован. Есть следы от покрышек тяжелых внедорожников. Такие же я видел по всему Ближнему Востоку, где разъезжают наши «хамви» и «эксплореры» Агентства. На гражданский автомобиль не похоже: отметины слишком широкие и глубокие.

– Что-нибудь еще? – спросил Свэггер. – Представьте, что мы слабы умишком и нам нужно все разжевать.

– В центре луговины вижу отблески. Значит, там сыро. Следовательно, это болото – грязь, вода и повышенная влажность воздуха. Если место выбрали нарочно – а так и есть, посмотрите, сколько вокруг прекрасной сухой земли, с которой этот столб просматривается под всевозможными углами, – предположу, что все дело в различной плотности воздуха. Влажный воздух над болотом тяжелее сухого воздуха над степью, и это сказывается на множестве факторов: видимости, баллистике, поведении лазерных или инфракрасных лучей и так далее. Место выбрано так, чтобы сделать поправку на тяжелый влажный воздух.

«Он собирается стрелять над водой», – подумал Боб.

Болото.

04:30

Ландшафтные дизайнеры высадили за главным домом восхитительную рощицу. Здесь всегда было сыро из-за близости водоносного слоя, отсюда и название – Болото. С тактической точки зрения болото было удобным местом для тайной встречи. Сюда можно было пробраться, не привлекая внимания ночных охранников. Они обходили территорию по установленному маршруту, и Джуба заучил его наизусть.

Увидев Альберто – тот приближался уверенным шагом, хотя ночь была безлунной, – Джуба решил, что старика тоже никто не заметил. Прежде чем Альберто дошел до зарослей ежевики, Джуба тихонько шикнул, чтобы привлечь его внимание. Переводчик свернул к невысокому деревцу.

– Вас кто-нибудь видел? – спросил Джуба.

– Нет, никто. В моем крыле нет камер наблюдения. Менендес опасается вторжения снаружи, а не предательства внутри. Но он конченый параноик.

– Это точно, – согласился Джуба.

– Так о чем вы хотели поговорить?

– О вашем будущем.

– То есть?

– Думаю, вы хотите, чтобы у вас было будущее. Если это так, вам нужно кое-что сделать. Иначе вас убьют. Этот урод с чулком на голове порежет вас на тряпки.

– Я же не сделал ничего…

– Вопрос не в том, что вы сделали, а в том, что вам известно. Вас убьют сразу же после того, как убьют меня.

Похоже, мексиканский сириец не понимал, о чем речь.

– Что? Зачем…

– Он не даст мне выполнить задание. Слишком большой риск. После выстрела в Уичито все изменилось. Допустим, меня возьмут в плен. Допустим, американцы предложат мне сделку: я даю показания против Менендеса и признаю, что выстрел в Уичито был сделан по его заказу. Зачем? Я получу новую жизнь, вместо того чтобы отправиться в засекреченную тюрьму, где сербские наемники выбьют из меня все тайны. Для Менендеса это опаснее всего. Даже по сравнению с тем, что сделают с ним мои люди, если заподозрят предательство. Разумеется, мою смерть замаскируют под несчастный случай, автомобильную аварию или случайную стычку с полицейским. Менендес выплатит компенсацию, но останется жив. Он знает об этом, но не о том, что я тоже знаю.