Труба пропела сбор, гномы отреагировали практически сразу: командиры выкрикнули команды и определили место построения, через минуту ровный строй замер в ожидании. Отряд гвардейцев, путешествующий вместе с нами, тоже начал строиться, к удивлению герцога. Заметив построение товарищей, подтянулись и остальные гвардейцы, а за ними и наемники. У них слаженность была не слишком хорошо отработана, но минут через пять построились и они.

Герцог удивленно приподнял брови, увидев происходящее, но говорить ничего не стал.

— Вы позволите, ваша светлость?

— Командуйте, виконт.

— Штурм домов прекратить! — распорядился я. — Берем их в осаду.

— И требуем выкуп? — поинтересовался Дикси.

Я бросил на него грозный взгляд.

— Выкуп? О каком выкупе вы говорите? Вы заметили здесь золотые россыпи, Дикси? Или хотите взять выкуп козьими шкурами? Предупреждаю, понесете их сами.

— Га-ха-ха, — разнеслось над порядками гномов, даже наемники, и те рассмеялись.

— Но как же право победителя? — не унимался Дикси.

— О каком праве идет речь? Вы забыли закон этой земли — ступивший в воды священного ручья никогда не будет врагом. Аборигены не поднимут против нас оружие. Вы хотите воевать с безоружными? В этом нет ни чести, ни славы.

Дикси насупился.

— В конечном итоге я ваш наниматель и плачу вам оговоренные деньги, — продолжил я. — О грабежах в договоре не было ни слова. Или вы решили податься в разбойники?

— Милсдарь, это уже чересчур! — Дикси подбоченился и принял горделивый вид. — Мы честно выполняем свои обязательства.

— О том и речь. Хотелось бы, чтобы так продолжалось и в дальнейшем.

— Какие будут распоряжения, виконт?

— Я их уже отдал. Дома не штурмуем, ждем, когда местные решатся на переговоры.

Часа через два то там, то здесь из домов начали выглядывать любопытные. Они бросали робкие взгляды на наш лагерь, разбитый на центральной площади, и спешили укрыться. Я распорядился никак не реагировать на эти вылазки. Местный предводитель появился после обеда — наверное, ему хватило прошедшего с утра времени, чтобы прийти в себя от понесенного ими поражения.

— Рад приветствовать гостей нашей земли, — проговорил предводитель.

Мы молчали. Предводитель помялся пару минут с ноги на ногу, не зная, как продолжить разговор.

— Довольны ли вы нашим гостеприимством? — наконец спросил он.

Ого! И это называется дипломатия? С такими талантами далеко не уедешь. Он бы еще спросил, не хотим ли мы вернуться обратно в ловушку.

Люди недовольно зашумели, я вскинул вверх руку, призывая к тишине.

— Ваша светлость, разрешите ответить? Не дело герцога разговаривать с каким-то мелким вождем, — обратился я к Фагуа.

— Разрешаю, — кивнул герцог.

Я обернулся к местному предводителю и ответил кратко:

— Нет.

Предводитель опять помялся и спросил:

— Чего вы хотите?

Чего мы хотим? Не знаю, как другие, а я хочу самую малость — спокойно вернуться к себе домой.

— Отдайте наши вещи, и мы уйдем.

Предводитель печально кивнул и что-то крикнул своим людям. Судя по тут же раздавшемуся за стеной топоту, не менее нескольких десятков аборигенов слушали наш разговор.

— Зачем вы вообще нас задерживали? — удивился я. — Зачем вам нужны несколько сотен дополнительных едоков?

— Вы нам не нужны. Мы боялись, — отозвался местный вождь.

— Боялись? Чего?

— Боялись, что вы всем расскажете о нашей благословенной долине, и сюда придет много-много людей. Все они останутся в этом лучшем на земле месте.

Я чуть не рассмеялся. Да, места здесь замечательные, и ручей целебный, но все же аборигены преувеличивают притягательность всего этого. А стоит вспомнить трудную дорогу, так вообще пять раз подумаешь, прежде чем сюда отправиться.

— Но мы же не захотели здесь остаться. Почему вы думаете, что захотят другие?

Предводитель пожал плечами. В общем-то я сочувствовал ему. В такой вот странной форме выразилась любовь этих людей к своей земле.

— Вот, здесь все.

На площади стояли наши фургоны, рядом было аккуратно сложено оружие. Неподалеку лежали седла и упряжь. Я запретил нашим людям подходить, пока процесс выдачи не завершился, дабы не мешать этому благотворному начинанию.

— Как все? А лошади?

— Их нет. Ушли.

Это известие чуть было не разрушило и без того шаткое перемирие. Аборигенов заподозрили в нежелании отдавать коней, но все оказалось проще — они отпустили коней на волю.

«Зачем мне лошадь? Ее кормить надо, заботиться», — говорил товарищ Сухов из «Белого солнца пустыни». Похоже, местные жители придерживались примерно таких же представлений.

— Зачем вы отпустили наших лошадей? — кричал Раста, размахивая руками. — Кто потащит повозки? Кто повезет нашу мастерскую?

Предводитель на это лишь виновато пожимал плечами.

— Как хотите, а я не уйду отсюда, пока фургоны не запрягут! — заявил гном и сел на землю, показывая, что намерен сидеть так сколь угодно долго.

Аборигены о чем-то зашептались. Минут через пять их предводитель известил нас:

— Мы покатим ваши повозки.

— Это лишнее.

Не пристало людям таскать фургоны. Видимо, придется оставить их здесь. Осталось лишь уговорить упрямого гнома.

— Сидишь?

— Сижу. И буду сидеть, пока мне не вернут лошадей, — отозвался Раста.

— То есть до зимы?

Раста бросил на меня взгляд и отвернулся, показывая, что аргумент не прошел.

— Между прочим, совершенно зря сидишь. Подумай сам, ну зачем нам фургоны?

— Как это зачем? — взвился гном.

— А так. Фургоны мы привезли на баржах?

— На баржах, — согласился Раста.

— Обратно ты их тоже на баржах собираешься везти? Подумай сам, всю дорогу нам придется плыть против течения. Тащить с собой баржи — совсем не лучший выход.

— Ну ладно, пусть фургоны остаются, — согласился гном. — Но инструменты я все равно заберу.

Гномы собрались в компанию и быстро разобрали один из фургонов, оставив от него лишь ось с колесами, приделали к оси легкую платформу и ручку впереди. Получилось что-то вроде легкой брички, которую при желании можно было тащить руками. Два-три гнома могли катить ее без труда даже по пересеченной местности.

Вот так и движется прогресс. Удивительно. Первая тележка для перевозки ручной клади появилась случайно.