— Ведь ты не хочешь умирать, правда? — продолжал Свиридов. — Ведь тебе так нравится жить, несмотря на то, что тебя трахал сначала родной отец, потом родной дядя, а потом брат. Ведь тебе это нравилось, правда.., особенно тебе нравилось дернуть пару «дорог» «кокса», пришить какого-нибудь «человечка» и потом чуть ли не в луже его крови трахаться с очередным уродом.., с братцем? Хочешь, я устрою тебе такой праздник жизни? Скажи мне, где противоядие, и мы пойдем в гости к твоему обожаемому братцу Мише, размажем его мозги по стенке, а потом устроим праздник для сексуально озабоченных граждан прямо у его трупа.., можно прямо на нем! Вдвоем, ты и я! А, так как, сучка?

Ирина приоткрыла рот — флюиды ярости, источаемые пылающим лицом и гневными глазами Влада, буквально парализовали ее, и та, чью извращенную природу только возбуждал вид крови и насилия, внезапно побледнела и захлопала ресницами.

Но лицо ее покрывала совсем не детская бледность…

— Я.., я знаю только, что Михаил хранит их в каком-то тайнике. Он всегда разбирался в таких препаратах.., еще с больницы.

— Куда поехал Михаил?

— На.., на стрелку.

— С кем?

Ирина облизнула пересохшие губы и впилась тонкими пальцами в подлокотники кресла.

— С кем? — бешено заорал Свиридов. — С кем у него стрелка?

— С отцом…

— Где?

— Я не знаю…

— Где, я спрашиваю? — Свиридов рванул на груди Ирины тонкую блузку, под которой не оказалось бюстгальтера, и прижал шприц-автомат к соску правого роскошного полушария, к которому еще совсем недавно приникал губами. — Ну, блядь, говори!

— У кладбища.., они должны встретиться там… — Молодая женщина судорожно глотнула воздух, а потом произнесла название кладбища.

Именно на нем сегодня должны были хоронить якобы Ирину Владимировну Свиридову…

Влад бросил на нее свирепый взгляд, а потом вдруг погладил по голове и холодно произнес:

— Умница, девочка…

Она подняла на него тяжелый взгляд, и Свиридов понял, что ее нельзя оставлять вот так — панически напуганную, взбешенную, полную злобы. Потому что лично ему ничего хорошего от этого не светит. И еще — он поймал в ее взгляде, на самом дне широко раскрытых синих глаз нечто сильно похожее на.., призыв.

Девочку Ирочку всегда заводили насилие, унижение и боль — вне зависимости от того, на кого это насилие было направлено.

— Я постараюсь найти тайник, — проговорила она. — Я найду его.., только не уходи.

Свиридов аж остановился от неожиданности: меньше всего он ожидал от нее таких слов. Он повернулся к Ирине и увидел в ее влажных глазах тоскливую, слепую мольбу.

Как быстро меняется страстная женщина.

Влад медленно приблизился к ней, чувствуя, как по его позвоночнику пробегает великолепное ощущение тягучего, жуткого, сладкого, ни на секунду не отпускающего — почти восхищения. Он вспомнил, как Илья, растоптанный, униженный, уже почти убитый этой великолепной самкой, все-таки даже не желал слышать брань в ее адрес.

Она шагнула к нему и буквально вцепилась в его губы сводящим с ума поцелуем, и он почувствовал, как весь мир буквально запрокидывается в его глазах, а во рту начинает тлеть привкус крови.

Ирина еле слышно простонала, вжимаясь во Влада обнаженной грудью, и тут в нем словно что-то перевернулось и полыхнуло: Илья!

Илья!!! Как же так? Он умирает там, один в пустой машине, среди занесенных жестоким мартовским снегом улиц, а Влад тут, в этой роскошной квартире, с прекрасной женщиной — к тому же женой.., его, Ильи, женой!

Рука Владимира скользнула по ее шее, коснулась впадинки — и в следующую секунду Ирина негромко, словно захлебываясь, вскрикнула и обвисла в его руках.

Коротким тычком в основание черепа Свиридов отправил ее в непродолжительный — часа на полтора — обморок.

Он посмотрел на своей кулак, который он только что поднял на женщину, и подумал, что ему есть много оправданий: это не женщина — это какой-то суккуб…

Суккубами называли мифологических существ — бесов женского пола, навевающих эротические видения, завлекающих, а потом выпивающих кровь из своей жертвы.

И жертвой этого прекрасного и жуткого существа оказался его, Владимира Свиридова, брат.

Когда Влад вышел из подъезда, он подумал, что где-то здесь должен быть Фокин. Он вспомнил слова своего провожатого о том, что «здоровяк с проломленной головой валяется где-то в гараже».

Впрочем, на поиски Афанасия у него просто не было времени. И он ушел бы, даже не предприняв попытки проверить четыре находящихся во дворике гаража, если бы не услышал оглушительный грохот удара, надсадное бормотание, потом еще один удар — и снова бубнеж.

Звуки шли именно со стороны гаражей, Свиридов приблизился к ним и понял природу и источник этого шума.

Кто-то колотил по дверям одного из гаражей изнутри и головокружительно ругался при этом.

— Афоня? — крикнул Свиридов, подойдя к металлическим воротам, по которым так били. Звуки тотчас пропали, а потом голос Фокина гулко спросил:

— Кого там черррт принес?

— Черт принес Свиридова.

— А, Влад, — обрадовались за запертыми воротами. — Выпусти-и меня отсю-ю-юда!!

— Один момент, — проговорил Свиридов и, вытащив из-под куртки заимствованный на квартире у Михаила «ТТ», постучал по двери и громко проговорил:

— Афоня, отойди от двери, а лучше ляг на пол!

— П-понял! Меня и так к этому полу как магнитом тянет! — пожаловался тот. — И вообще.., пол тут какой-то странный.., ходуном!

Свиридов поднял пистолет и несколько раз выстрелил в то место на двери, где предположительно находился замок. Через три секунды раздался грохот нового титанического удара, и дверь распахнулась.

В проеме стояла шатающаяся фигура Фокина.

Голова его тряслась, на животе расплылось какое-то жирное пятно. Голова его была перевязана грязнейшим бинтом — создавалось впечатление, что он вытирал об него испачканные руки. В одной руке Фокин держал массивную кувалду, в другой — залитый смазкой распредвал — запчасть к автомобилю.

Вероятно, именно этими двумя предметами он и колотил в дверь.

Не успел он открыть рта, как от него потянуло таким жутким сивушным смрадом, что у Свиридова едва не заслезились глаза, и, протерев их, он увидел за спиной своего веселого друга мутную бутыль, в которой, по всей видимости, был денатурат.

— В-в-в.., как я рад тебя видеть! — завопил незадачливый выпивоха и бросился к Владу на шею, пачкая его машинной смазкой. Влад дружески похлопал Афанасия по плечу и велел следовать за собой.