переворачиваются на бок и крепко приобнимают друг друга, поглаживая любимого человека по щеке кончиками пальцев и запуская пальцы в его волосы, комкая их как тесто или просто проводя по ним рукой. Лица украшает не только легкий румянец, но еще и счастливая широкая улыбка, а глаза горят таким блеском, каким не горели еще никогда прежде. Несколько секунд Наталия и Эдвард лежат молча, но затем девушка решает нарушить паузу, кончиками пальцев проводя по волосам мужчины и полным теплоты взглядом смотря ему в глаза:

— Что это было?

— Не знаю, — тихим, охрипшим голосом отвечает Эдвард, пока одна его рука обвита вокруг талии Наталии. — Но… Это было великолепно… Просто незабываемо! Я еще никогда не испытывал таких бурных эмоций!

— Господи, Эдвард… Ты… Это… Боже… Что ты со мной сделал? — Наталия улыбается еще шире прежнего. — Я еще никогда не чувствовала себя настолько прекрасно, как сейчас!

— Просто на этот раз ты была абсолютно расслабленной. Ну а я… Я просто следовал зову сердца.

— Ах, любимый… — Наталия оставляет короткий поцелуй на губах Эдварда, придерживая ладонью его щеку. — Я тебя обожаю…

— И знаешь… Все-таки я не зря сказал, что разлука нам здорово помогла. Лично я только больше осознал, как сильно скучал по тебе. Как сильно мне тебя не хватало.

— Мне казалось, что мы никогда не сойдемся. Думала, что нам придется искать в себе силы мириться с расставанием и сделать все, чтобы прекратить страдать.

— Наверное, не зря люди говорят, что все, что ни делается, все к лучшему.

— Согласна, — тихим, низким голосом отвечает Наталия. — Все-таки если бы не эта ситуация, я бы вряд ли научилась ценить тебя так сильно, как сейчас. Вряд ли поняла, насколько ты мне дорог. Насколько сильно я тосковала без тебя.

— К счастью, все закончилось хорошо. — Эдвард нежно гладит Наталию по щеке ладонью и кончиками пальцев по макушке, заставив свою возлюбленную скромно улыбнуться.

— Прямо как счастливый конец какой-нибудь сказки.

— Вот почему я всегда в них верил. И теперь ни за что не перестану верить. Даже если весь мир будет говорить мне, что я верю в какую-то чушь, мое мнение не поменяется.

— И похоже, что люди не зря говорят, чтобы понять чувства другого человека, надо самому пройти через то, что ему пришлось пережить.

— Это верно. Сейчас я намного лучше понимаю Терренса. И отца, у которого тоже были непростые времена.

— Я тоже прекрасно понимаю Терренса. Так же, как и Ракель, которая и сама вовремя осознала, что могла потерять чудесного человека.

— Вот и мы не допустим такой ошибки. Раз они смогли спасти свои отношения после того, что между ними было, то и нам будет под силу сделать то же самое. — Эдвард убирает с лица Наталии волосы, которые попадают ей в глаза. — Будем стараться.

— Вместе, — скромно отвечает Наталия. — Будем стараться вместе.

— Разумеется, солнце мое.

Наталия широко улыбается, а Эдвард притягивает ее поближе к себе и целует в макушку, одаривая девушку своим теплом и чувством полной безопасности. Их лица находятся так близко, что кончики носов соприкасаются. И в какой-то момент влюбленные нежно трутся ими и скромно хихикают, замечая легкий румянец на щеках друг друга. После чего Наталия обвивает рукой талию Эдварда и прячет свое лицо у него в груди, вдыхая головокружительный запах мужского тела, что дарит ей спокойствие и расслабление. Пока мужчина с широкой улыбкой гладит ее по голове и пропускает пальцы сквозь шелковистые длинные волосы. А немного полежав в таком положении, МакКлайф-младший лениво переворачивается на спину. Блондинка устраивается у него под боком, положив голову ему на плечо, а одну из ладоней — на его грудь, по которой нежно водит ею. Она может отчетливо слышать сильное, громкое сердцебиение мужчины, вызывающее у нее легкую улыбку, а он расслабляется, пока вдыхает головокружительный запах ее волос, забыв обо всем плохом, что происходит в его жизни.

— Все еще не верится, что это происходит на самом деле, — с легкой улыбкой тихо признается Наталия. — Как будто это все — просто хороший сон, из-за которого совсем не хочется просыпаться.

— К счастью, это все не сон, а реальность, — мягко отвечает Эдвард и мило целует Наталию в лоб, все еще крепко обнимая ее обеими руками и нежно гладя ее предплечье. — Хотя я и сам все еще не могу до конца поверить в это… Поверить, что возвращаясь домой, я впервые за долгое время почувствую огромное облегчение.

— Все так и будет, милый. Обещаю.

— Сейчас у меня есть хотя бы одна причина, по которой я точно никуда не уеду в случае, если меня не посадят за решетку. И забуду о желании стать кем-то другим. Сейчас я хочу быть собой. Тем, кто я есть. Даже если никто не простит меня, я точно знаю, что не буду одинок.

— Ты помиришься со всеми, — уверенно отвечает Наталия, с легкой улыбкой гладя Эдварда по колючей щеке, покрытой легкой щетиной, и будучи не в силах оторвать взгляд от глубоких, по-настоящему счастливых серых глаз мужчины, который и сам не перестает смотреть в ее полные блеска голубые. — Будь искренним и решительным — и все поверят, что ты сожалеешь.

— Конечно… — Эдвард призадумывается на пару секунд, слегка прикусив губу. — Только…

— Боже, только не говори, что ты передумал идти домой к Ракель и Терренсу.

— Нет-нет, я не об этом. — Эдвард медленно принимает сидячее положение, сложив руки перед собой. — Просто есть кое-что еще, что мне нужно сделать перед тем, как я буду готов попросить прощения у Терренса и Ракель.

— Правда? — Наталия приподнимается на локтях и почти сразу же уставляет на Эдварда вопросительный взгляд. — И что же ты должен сделать?

— Извиниться перед женщиной, у которой я раньше жил.

— Это которая Виктория Ричардсон?

— Да.

— Так ты еще и с ней поругаться успел?

— К сожалению, — с грустью во взгляде кивает Эдвард. — В тот день, когда ты сказала, что никогда не любила меня. Я рассказал об этом Виктории, и она посчитала, что я тебя запугиваю. Ну а я опять психанул из-за твоего якобы предательства и вел себя как невоспитанный и грубый подонок. Та женщина обвинила меня в том, что я поступил очень подло. Но я был слишком зол, чтобы признавать это, и набросился на нее с обвинениями в том, что она несправедлива ко мне. Хотя тогда миссис Ричардсон была абсолютно права. Я и правда обошелся с тобой ужасно. Хоть она держала нейтралитет, тогда я вообще не думал ни о чем. И так разругался