не из тщеславия, а следил за золотой фигурой с белыми волосами, которая с трудом продвигалась вперед. Дед хромал, падал, ползал, подтягивался на ногах и продолжал хромать. Его силы были на исходе. Ноар, должно быть, ранил его в бою куда сильнее, чем предполагал. Незадолго до того, как он достиг поля с кровавыми звездами, мы догнали Фидрина. Но он был настолько поглощен тем, чтобы добраться до горы, что не заметил нас.

Ноар поднял меч. В его глазах мелькнул ужасный холод.

– Хочешь это сделать? – спросил он меня.

Я поняла, что он имел в виду, и с трудом сглотнула. Одно дело – ранить или убить кого-то из самообороны, но это будет казнь. Убийство. Я не могла этого сделать.

– Можно мне? Могу я? – умолял Паш, который скакал вокруг нас, как взбудораженный ретривер.

Я проигнорировала его, потому что в тот же момент почувствовала глубокое гудение в моих костях. Оно исходило от самой Золотой горы. Казалось, она собралась с силами, словно хотела защититься от надвигающегося захватчика. Я улыбнулась. Гора не допустила бы, чтобы Фидрин хоть одной ногой ступил в ее недра. Ноар, истолковав мое молчание как ответ, шагнул вперед, чтобы положить всему конец. Я схватила его за руку.

– Стой!

Воины теней смотрели на меня с удивлением. Разве они не чувствовали эту энергию?!

– Сейчас не самое подходящее время для пощады, – буркнул мне Ноар.

– Тут ты абсолютно прав, – ответила я и снова перевела взгляд на деда. С каждым метром, который он проходил, я ставила принца теней все в более затруднительное положение.

– Просто подожди.

И как раз в тот момент, когда терпение Ноара подходило к концу, раздался звук хлопающих крыльев. Он смешался с шумом кассардов на Золотой горе. Белые бабочки тумана, которые жили на кровавых звездах, поднялись в великолепный рой. Только теперь Фидрин поднял глаза. В его чертах отразились ужас и явное недоумение. При всем том, что он делал, он, по-видимому, до сих пор считал себя императором этой империи.

Но Фидрин больше им не был.

– Кассардим будет ему судьей, – прошептала я.

В тот же момент рой бросился на моего деда. Прекрасные крылья бабочек оказались острыми как бритва лезвиями, которые без труда прорезали ткань, кожу и плоть. У Фидрина не было ни малейшего шанса. Его одинокие крики смерти эхом разнеслись по земле, в то время как все затаили дыхание.

– Я знаю, почему больше люблю животных, чем двуногих, – завороженно вздохнул Паш и пропустил фырканье Ромэ мимо ушей, хотя тот тоже наблюдал за ужасным зрелищем с некоторым благоговением.

– За исключением тебя, разумеется, – с усмешкой добавил растерянный воин теней. Теперь я тоже не могла сдержать улыбки. Пока он не толкал меня прямо с головокружительной высоты на шендаи, у парня действительно был потенциал, как у человека, умеющего развлекать других.

В какой-то момент рой растворился. Лишь несколько мотыльков остались на теле Фидрина – как живое покрывало. Казалось, они хотели прикрыть свое ужасное деяние. Даже глубокое гудение, исходившее от Золотой горы, стихло, и его сменил возбужденный ропот среди зрителей. Император был мертв, и никто из них не знал, что произойдет дальше.

Затем распахнулись могучие ворота, ведущие к Туманному мосту. Дрокор, командир Аскан, господин Джото и несколько золотых воинов вышли из тени позади них. Они были во главе с высоким изможденным человеком с грязной седой бородой. Он был одет в золотые одежды и двигался, несмотря на его очевидную усталость так уверенно, как только мог правитель.

Безмолвно я посмотрела на Ноара. Принц теней улыбнулся мне, выражая крайнее самодовольство.

– Неужели ты думала, что я не выполню свою часть задания? – спрашивал он. – Кстати, я должен передать тебе привет от твоей погибшей человеческой подруги.

– Зои?! – спросила я с расширившимися от удивления глазами. – С ней все в порядке?

– Ну, когда мы освободили ее, она пригрозила мне, что будет преследовать меня во все века как полтергейст, если я не верну тебя живой. – Он весело пожал плечами, вызвав у меня на лице усмешку. Это определенно звучало как Зои. – Кроме того, без ее помощи мы никогда не нашли бы императора Катаира так быстро.

Словно по сигналу, на террасах Золотой горы разразилась беспримерная суматоха. Люди узнали Катаира. Но новый старый император не обратился к своим подданным, а подошел к мертвому телу своего отца. На его лице не было никаких эмоций. Он схватил окровавленные руки Фидрина и оттащил тело к краю Туманного моста. Остальные туманные бабочки поднялись и упорхали. Тогда Катаир пнул тело и погрузил его в Вечную реку.

Не говоря ни слова, мой отец вернулся в Золотую гору, пока я пыталась игнорировать холодную дрожь, которая ползла у меня по спине. Сообщение было ясным. Никаких похорон. Никакого прощения. Никакой пощады.

Скандальный потенциал

Барка с телом Адама бесшумно скользила по потокам Вечной реки. Пылающие языки пламени поднимались из нее и плясали на ветру. Это были не просто княжеские, а императорские похороны – высшая честь, которую можно было оказать моему брату.

Весь двор собрался на Золотом мосту. Я стояла рядом с отцом. Его облик полностью изменился за три дня, прошедших с момента битвы на Туманном мосту. Седая борода была аккуратно подстрижена, волосы причесаны, и его истощение исчезло. Впрочем, безучастный взгляд он сохранил, что во мне откликалось болью. Впервые я столкнулась с отцом с глазу на глаз. Впервые Лазар – старый и новый сенешаль Катаира – представил меня ему как свою дочь, но императора это, похоже, не интересовало. Он окинул меня взглядом, потом снова перевел взгляд на горизонт. Мне казалось, что отец не узнал меня. Или я была ему просто безразлична. Во всяком случае, его незаинтересованность ощущалась как публичная пощечина.

Меня отвлекала возможность теребить подолы моего платья. Незаметно я огляделась и обнаружила Мо, который тайком улизнул от своей семьи, чтобы быть со мной. Я улыбнулась и прижала его к себе. Другие мои братья и сестры тоже присутствовали. Им завязали глаза, потому что, в отличие от Мо, воля Фидрина все еще действовала на них. Как только они видели друг друга, их можно было только силой удержать от того, чтобы они не вцепились друг другу в горло. Особенно мне было жаль Ника. Когда ему доложили о случившемся, он был буквально разбит на части, нещадно виня себя самого. Если бы Фидрин не умер, я убила бы его за это еще раз.

– Может быть, Адам теперь не будет больше