побуждений. – Затем она вскочила передо мной и немного отошла назад, чтобы заговорщически взглянуть на меня. – Но если хочешь, я немного разнюхаю и узнаю, что он задумал.

Это было бы заманчивое предложение, если бы не укусы моей совести.

– Ты уверена?

Я не хотела, чтобы Зои снова подвергала себя опасности. С другой стороны, хорошо бы узнать, что задумал наш новый сенешаль.

– Тебе действительно нужно сначала спросить об этом? К чему мне это первоклассное призрачное тело, если им не пользоваться? – хихикнула Зои и уже исчезла в стенах горы.

Ухмыляясь, я продолжила идти по коридорам, молча благодаря свою судьбу за то, что она подарила мне такую подругу, как Зои.

Так как я была настолько погружена в свои мысли, то потеряла ориентацию через три перехода. Мой опыт одиноких блужданий по Золотой горе ограничивался одним-единственным разом, и это обернулось далеко не самым приятным исходом. Вздохнув, я посмотрела на гору.

– Было бы неплохо, если бы ты проводила меня в мою комнату.

Почти сразу коридоры передо мной сдвинулись, и дверь по правую руку от меня открылась. Улыбаясь, я последовала указанию направления и вскоре оказалась в крошечной комнатке, полной веников, ведер и прочих средств для уборки.

– Очень смешно! – прошипела я горе и получила в ответ образ озлобленного человека, обиженно скрестившего руки на груди.

Я вскинула руки в воздух.

– Не веди себя так! Я ничего не могу поделать с тем, что Фидрин уничтожил жемчужину.

На этот раз гора ничего не ответила. Поэтому я вышла из чулана и по своему усмотрению продолжала искать путь в свои новые покои – или, если повезет, в поисках кого-либо, кто мог бы мне помочь. Ничего я в итоге не обнаружила и, подозреваю, виной тому была гора. Через километр я сдалась.

– Если ты немедленно не отведешь меня туда, куда я хочу, то в будущем я буду называть тебя Эгоном, – недовольно ворчала я.

Вскоре в моей голове появилась ехидная гримаса девушки, которая только что съела что-то довольно отвратительное. Я, ухмыляясь, пожала плечами.

– Все в твоих руках!

Коридоры снова изменились. На этот раз это было больше похоже на крыло, где располагались благородные жилые помещения. Открылась дверь, и, действительно, за ней оказались помещения, похожие на мои покои.

Только это были не мои покои. У этих был другой срез и, кроме того, длинное окно, из которого открывался потрясающий вид на Сухое море.

Злобно я посмотрела в потолок.

– Ладно, вот и все, Эгон!

Гора показала мне смеющуюся толпу зрителей, и я была близка к тому, чтобы ударить по следующей лучшей стене.

– Тебе это очень нравится, не так ли?

Теперь я увидела, как дворовый мальчик, ухмыляясь, кивнул.

– Что мне нравится? – спросил глубокий голос у входа. Я обернулась и обнаружила Ноара, который удивленно смотрел на меня. Как же он так внезапно сюда попал?

– Ты следил за мной?

Принц теней раздраженно вскинул одну из своих бровей.

– Нет, я направился прямиком в свои покои.

– Это твои покои?! – вырвалось у меня прежде, чем я покраснела и окинула гору зловещим взглядом.

– О, Эгон, ты поплатишься за это!

Перед моим внутренним взором предстал образ обвиняемого, который на суде молил о своей невиновности. За мной внимательно следили, и гора в итоге отвела меня туда, куда я хотела пойти.

Ta-даа! Замечательно! Теперь даже нахальный золотой кусок издевался надо мной. Я закатила глаза и снова поиграла с мыслью о том, чтобы яростно пнуть Эгона.

– Ты называешь гору Эгон? – Ноар скрестил руки на груди и весело посмотрел на меня. – И она привела тебя сюда?

– Кажется, так и есть, – буркнула я. Моя гримасса заставила Ноара рассмеяться.

– Если это так, – сказал он, закрывая за собой дверь, – то, может быть, я все-таки начал нравиться Эгону.

Мгновение спустя он обхватил меня руками и подтолкнул назад, пока мы вместе не опрокинулись на спинку дивана. Я тихонько пискнула, но Ноар убедился, что я благополучно приземлилась ему на грудь.

– Только чтобы я понял, – лукаво спросил он, дергая за один из моих локонов, – если я сейчас поцелую тебя, это считается неуважением? Или это относится к той части, где ты подчиняешься своей судьбе?

Было ясно, что он собирался завести меня своей драматической речью. Но его поддразнивание было таким ласковым, и в его взгляде светилось столько гордости, что мне пришлось улыбнуться.

– Ну, я просто знала, что твое эго не выдержит, если я выберу Ифара, – поддразнила я, на самом деле ожидая от Ноара ответной контратаки. Но вместо этого он вдруг стал серьезным.

– Не только мое эго, – сказал он, нежно гладя меня по щеке. Это признание заставило что-то звучать глубоко внутри меня. Я чувствовала себя на своем месте, спасенной, защищенной, желанной, ценной…

Он развернул меня так, чтобы он мог опереться рядом со мной.

– Я бы с удовольствием вернул его тебе при других обстоятельствах, – тихо сказал он, вкладывая в мою руку обручальное кольцо с единственным красным рубином. – Оно твое. Независимо от того, что ты решишь, – он нежно сомкнул мои пальцы и запечатлел нежный поцелуй на моей руке. – Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя несвободной. Даже если ты не выйдешь за меня замуж, мы обязательно найдем решение, чтобы держать других принцев подальше от тебя.

У меня перехватило дыхание. Ноар вложил в мои руки не просто кольцо, а свое сердце. Еще раз.

– А если я не хочу иного решения?

Казалось, на какое-то время принц теней утратил во взгляде надежду и неверие, но затем тяжело вздохнул.

– Подумай хорошенько, котенок. Стать частью моего мира подвергнет тебя большой опасности.

Уязвимость в его чертах еще больше облегчила принятие моего решения.

– Как ни посмотреть, – сказала я с тонкой улыбкой, – я в любом случае в опасности. Лучше уж быть на твоей стороне.

Без колебаний я взяла его кольцо и демонстративно надела его себе на палец. Таким образом, я, казалось, избавила Ноара от одной ноши, которая тут же сменилась другой. Его черный взгляд дернулся к окну и затерялся где-то в просторах Сухого моря.

– Моя семья попытается убить тебя.

Что-то подобное я уже предчувствовала. Хоть и видела, что Ноар дико настроен защищать меня, он казался одновременно каким-то потерянным и бесконечно одиноким. Я игриво пихнула его в бок, чтобы отвлечь от уныния.

– Ты когда-нибудь видел мою семью?! – спросила я с недовольной гримасой. – У моего отца только что был публичный нервный срыв, потому что мой дед держал его в заточении в своей темнице в течение ста