Мэтт собрался ответить, но Гриффин перебил его:

– Да на фиг, Мэтту никогда не побить Келлана… Вопрос закрыт. Разве что… сунули презик?

– Нет… – медленно покачал головой Мэтт.

Он полез в карман и неспешно выудил нечто похожее на кредитку. Залившись краской, он бросил предмет на стол:

– Мне достался ключ от мотеля.

Судя по гиканью и улюлюканью, он вытащил главный приз.

– Охренеть! – вскричал Гриффин. – Это четкая победа! – Раскачиваясь, он схватил Мэтта за плечи. – Черт побери, ты сделал Келлана! – Развернув Мэтта, он подтолкнул его к стойке. – Эй, люди! Это мой брат, он только что сверг Дамское Божество!

Он постучал Мэтта по голове от полноты чувств, а у того на лице сменился миллион оттенков красного.

Увернувшись, гитарист поспешил прочь из бара.

– Чувак, а бухло? – изумился Гриффин.

Эван так хохотал, что пришлось вытирать слезы. Мне тоже было не остановиться. Когда ударник вновь обрел дар речи, он полез за бумажником со словами:

– Похоже, я проиграл.

Келлан удержал его и сунул официантке сложенную стодолларовую купюру, а может, и две, не знаю.

– Я все уладил, Эван.

Тот хлопнул его по плечу, поблагодарил и поковылял за Мэттом и Гриффином.

Келлан увлек меня к выходу, оставив на столе ключ от мотеля и горку бумажек с телефонными номерами. Я улыбнулась: никто из ребят не припрятал ни одной из них – даже Гриффин.

– Ты и правда не сердишься? – спросил Келлан, когда мы вышли.

Я саркастически улыбнулась:

– Нет, я в бешенстве. – Келлан вскинул брови, и я опять рассмеялась. – Я рассердилась бы только в случае, если бы Гриффин тебя одолел.

Келлан глянул на басиста, который всей улице сообщал, что у его крайне смущенного братца только что «выросли яйца».

– Невероятно, – пробормотал Келлан, качая головой.

По настоянию Мэтта «Чудилы» – чрезвычайно разгоряченные, спотыкаясь на ходу, – вернулись в здание. Пройти мимо охранника у служебного входа оказалось немного труднее, чем в прошлый раз. Там уже стоял другой, и он потребовал доказательств того, что ребята действительно участвовали в шоу. У Келлана, Мэтта и Эвана нашлись при себе документы, но Гриффин свои забыл. Все были слишком пьяны, чтобы изъясняться внятно, и Гриффин знай показывал пропуск, болтавшийся у меня на шее, однако тот разрешал войти только мне. К счастью, в автобусе отдыхал Дикон – он услышал спор и прихватил верительные грамоты Гриффина.

Оказавшись внутри, парни помчались к сцене. Все тот же человек с планшетом поспешно утащил их к заднему входу. Келлан успел заключить мое лицо в ладони и поцеловать. От него так и разило спиртным. Хорошо бы ему не забыть слова своей партии – дуэт был не за горами.

Я заняла любимую позицию и увидела финальный, особый выход Сиенны. Толпа бесновалась, уже догадываясь, что будет дальше. Веселая, с кружением в голове, я тоже попробовала свистнуть. Вышло убого, как будто я надувала автомобильную камеру.

Сиенна махнула рукой вглубь сцены:

– Леди и джентльмены, а ну-ка, снова поприветствуем «Чудил» под руководством выдающегося Келлана Кайла!

Возможно, я просто набралась, но вопли уже зашкаливали. Ребята, слегка пошатываясь, высыпали на сцену и поменялись местами с командой Сиенны. Келлан подошел к Сиенне, она взяла его за руку и поцеловала в щеку. Мне искренне хотелось, чтобы она завязывала с этим. Келлан потихоньку отстранился от нее, приветствуя публику. Гадая, дошло ли до девок из бара, в чьи джинсы они совали свои телефонные номера, я принялась наблюдать за исполнением суперхита.

Хотя по дороге в центр Келлан споткнулся и налетел на фонарь, он полностью взял себя в руки, приступив к рассказу о конце своей вымышленной любви. Когда Сиенна подошла к нему, чтобы пропеть свою партию, она оказалась так близко, что наверняка улавливала исходящие от него винные пары. Не поворачиваясь к зрителям, Келлан с Сиенной пели только друг для друга, игнорируя толпу. От этого страдальческий накал песни усилился. Прожекторы обезумели, выхватывая каждый страстный момент. Келлан притворился, будто хочет броситься прочь, словно не желал больше находиться рядом с Сиенной, – именно так заканчивался клип. Однако Сиенна изменила финал: она поймала его за руку и прижала к себе. Келлан уступил, слишком пьяный, чтобы сопротивляться. Она стремительно притянула к себе его голову. Затем их губы слились и сцена окуталась мраком: тела обоих освещались лишь вспышками мобильных телефонов.

Толпа разразилась оглушительным ревом. Я была так ошеломлена, что не могла пошевелиться.

Так-то она уважает пожелания Келлана!

Хотя я не сомневалась, что Сиенна поцеловала его главным образом ради публики, чтобы та поснимала вовсю, меня не покидало чувство, что она заявила и о личном к нему интересе. Ее театральное подтверждение явилось ударом под дых. Да, ясно, что она хотела его – кто бы не захотел? Но он был моим мужем, и она не могла на него претендовать.

Понимая, что в любой момент меня могут выкинуть из турне, я рванулась к заднему входу, откуда должны были появиться исполнители. Кулаки сжались сами собой – ударю суперзвезду? Мне хотелось. Она зашла слишком далеко.

Я пробиралась на задворки, а Келлан уже летел с лестницы и расталкивал людей, мешавших ему. Он был в ярости не меньше меня. Эван звал его, отставая на шаг. Сиенна стояла наверху, уперши руки в бока.

– Милый, не делай из мухи слона! – взывала она.

Келлан плотно сжал губы и закрыл глаза. Я помедлила, наблюдая за ним. Таким он обычно бывал, когда собирался оторвать кому-нибудь голову. Повернувшись к Сиенне, он наставил на нее палец:

– Тебе было сказано: не в губы!

Сиенна с милой улыбочкой стала спускаться вслед за Эваном, тот же напрягся, заметив выражение лица друга. Сиенна остановилась и положила Келлану руку на застывшее плечо:

– Я увлеклась, уж больно был страстный момент. Больше не повторится.

Она повела плечами, мотнув блестящей гривой.

Я шагнула вперед, видя ее насквозь:

– Чертовски верно – больше не повторится! – Может быть, меня разогрел алкоголь, но мне вдруг отчаянно захотелось ей врезать. Да, дело точно было в спиртном. – Он тебе не принадлежит!

Кто-то придержал меня за плечи, едва я дернулась. Сначала я подумала на Келлана, но, оглянувшись, обнаружила одного из вездесущих телохранителей Сиенны. По-моему, это был Номер Второй. Сиенна встала передо мной, лучась безмятежностью:

– Он человек, милочка, и не принадлежит никому. – Она холодно огляделась, как будто вся эта драма была ниже ее достоинства. Когда ее взгляд вновь вернулся ко мне, в глубине темных глаз полыхало пламя. – И если ты обратила внимание, он не то чтобы отстранился.

Она вызывающе посмотрела на Келлана, и тот стиснул зубы, но промолчал. Удовлетворенная Сиенна пошла прочь, и Номер Второй отпустил меня.