послание для сестры. И принялась дожидаться момента, когда придет время его отправить.

Но…

Прошло больше двух недель.

Никакого результата.

Посол наведалась в Мужскую башню снова.

Оказалось, что слуга, испугавшись яда, отобрал у принца иглу. Посол заставила иглу вернуть.

И в ту же ночь в башню явилась великая герцогиня.

Лжепринц воспользовался иглой.

Известие о покушении на великую герцогиню уже утром выбралось за пределы дворца. Посол тут же отправила в королевство птицу с посланием. А ее подручные получили задание распространить по городу слухи о том, что в покушении на Волчицу Шестую виновата Мая.

Сама же посол, помня обещание маршала Иволги, спряталась в доме своей сообщницы. Оттуда она собиралась руководить работой шпионской сети. Но вчера ее там нашли представительницы одной из городских банд. По моей просьбе. И сегодня после полуночи привели ко мне. …

* * *

— … Вот краткое содержание того, что мне удалось узнать, — сказал я.

— Ты утверждаешь, что напавшие на твой свадебный кортеж имперцы — просто наемницы? — сказала леди Сорока. — А сама Империя к нападению отношения не имеет? Великолепно. А как же их войска на границе с Уралией? И эпидемия синюшки — тоже не их рук дело?

— Имперские войска у границы королевства есть. Если верить словам посла, то совсем скоро они захватят Пастушьи холмы и Вернское графство. Да. Если уже не захватили. Армия королевства не окажет сопротивления. Об этом имперцы договорились с маршалом Щурицей. Народ королевства сплотится вокруг маршала против общего врага. По мирному договору, который подпишет Щурица с Империей, графство королевству вернут. Императрица признает королевой Львицей Восьмой мою больную сестру Норку и вернет себе Пастушьи холмы.

— Даже так? — сказала Шеста.

— Да. А о том, как началась эпидемия синюшки, поинтересуйтесь, пожалуйста, у своей дочери, графиня. Спросите, для каких целей она покупала на рынке бочки с кровью. И как эту кровь использовала.

Леди Сорока приподняла брови, сдвинув повязку.

— У дочери?

— Именно. И объясните ей, что с помощью крови в наш мир призывают не богов — демонов. Да и вообще, проводить самостоятельно кровавые ритуалы — опасное дело. Хотя… в этом, думаю, она уже убедилась сама.

— Ты… уверен?

— Спросите у нее, графиня, — сказал я. — Вопросов о причине эпидемии синюшки после честного ответа дочери у вас не останется.

— Сорока, о чем это он? — спросила великая герцогиня.

— Не знаю. Но расскажу тебе… когда выясню.

— Что ж, интересный рассказ, — сказала Шеста уже мне. — Надеюсь, полиция сегодня же разыщет посла и предоставит мне возможность с ней побеседовать. Или новая глава департамента правопорядка тоже на зарплате у королевства?

— Нет, — сказал я. — Представители королевства с ней еще не успели наладить контакт. А вот о ее связях с представителями Империи мне ничего не известно.

— Это хорошо. Будем надеяться, что кроме нас с Сорокой хоть кто-то в герцогстве остался не подкупленным. Чего вы все замерли? Кушайте, кушайте. Хорошую историю ты нам поведал, малыш. Интересную. Правда, Сорока?

— Великолепную.

— Но в следующий раз, дорогой Нарцисс, воспользуйся для передвижения по улицам одним из наших экипажей. И возьми с собой сопровождение из гвардейцев. Ведь ты теперь член нашей семьи. Привыкай к этому. Не стоит тебе разгуливать по городу в одиночку, а тем более, ночью. Тебе понятно?

«Как точно она определила, какой именно частью ее семьи ты являешься», — сказал Ордош.

«Тогда уж мы с тобой оба эта часть», — сказал я.

— Понятно, Шеста.

— А еще лучше: бери с собой меня, — сказала Мая. — Ведь я твоя жена. И обязана тебя оберегать. Или тебе есть что от меня скрывать?

— В мужчине должна быть загадка, — сказал я. — Чтобы с нами не было скучно. Шеста, а можно мне воспользоваться вашей каретой сегодня? Раз уж вы предложили. Через пару часов — в полдень.

— Конечно, малыш. Ты снова куда-то собрался?

— Да, — сказал я. — Как раз за завтраком хотел сообщить вам об этом. Я ненадолго вас покину. На одну-две недели. Может, на три. Сегодня в полдень я отправляюсь в королевство. Надеюсь, в вашей карете, Шеста.

Мая уронила на стол ложку.

— Какая прелесть! — сказала она. — Как это? Уезжаешь?!

— Не волнуйся, Мая. Мне нужно уладить в Уралии кое-какие семейные проблемы. Постараюсь сделать это в кратчайшие сроки.

— А как же учеба в Академии? А как же… я?!

— В Академию не вернусь, — сказал я. — Сейчас у меня есть дела более важные, чем учеба. Мою маму убили. Сестру арестовали. Ты… как никто другой должна понимать, что именно я сейчас чувствую.

— Но Пупсик!..

— С тобой мы совсем скоро снова увидимся. Ты и соскучиться не успеешь.

Мая сорвала с себя салфетку, бросила ее на стол.

— Да я уже соскучилась! Ты никуда не поедешь! Мама, скажи ему!

— Действительно, Нарцисс, ты принял поспешное решение, — сказала великая герцогиня. — Вечером я проведу совещание со своим штабом. Решим, как лучше помочь твоим сестрам и герцогине Торонской. А пока, малыш, тебе лучше…

Шеста замолчала. Замерла с приоткрытым ртом.

Лампы в столовой дважды мигнули и погасли.

Около окон сгустилась темная завеса — тот самый «полог тьмы», которым неделю назад Ордош прятал от жены лежащую в моей постели великую герцогиню.

В комнате стало темно. И тихо.

Как только погас свет, я тут же сжал в руках извлеченный из пространственного кармана накопитель. Ощутил в ладони покалывание.

Этот трюк мы с колдуном обсудили заранее. Я знал, что женщины уже находятся под воздействием заклинания: не могут ни двигаться, ни разговаривать. И представлял, что случится дальше.

В воздухе у потолка засветилось призрачное пламя: поначалу — маленькая точка. Потом точка стала растекаться в стороны двумя огненными ручейками. Сперва медленно. Затем ручейки ускорились. Пока не слились, в единый контур — сердечко, знак богини любви Сионоры.

В стороне от контура вдруг засветилась огненная полоса, устремилась к сердечку, пронзила его и застряла в нем подобно стреле.

«Что за фокусы, колдун?!» — сказал я.

«Мне такой символ нравится больше каноничного. Необычный. И, без сомнения, связанный с темой любви. Я подсмотрел его в твоей памяти», — сказал Ордош.

«Надеюсь, они поймут его правильно».

«Не переживай, Сигей. Разобрались же они с листьями липы!»

Накопитель вернулся в карман.

Призрачное пламя погасло. Из окон в комнату хлынул свет. На стенах и потолке зажглись лампы.

— Что это было?

— Какая прелесть! Я не могла пошевелиться!

Женщины одновременно посмотрели на меня.

«Быстро соображают, — сказал Ордош. — Уже догадываются, что если происходят необъяснимые вещи, значит не обошлось без твоего участия».

— Кажется… знаю, что произошло, — сказал я. — Об этом