Он смеется, почесывая голову с большей осторожностью, и спрашивает:

– А ты?

Господи, хороший вопрос.

– И да, и нет.

Тянется молчание, и мне становится интересно, а что, если это его способ подтолкнуть меня к разговору.

– Я вчера сказала Остину, что в книге есть важные нюансы, которые нельзя менять, и романтические отношения между ними – один из них.

Оливер подается вперед, опираясь локтями на бедра:

– И как он к этому отнесся?

– Не очень хорошо. Сказал, что мы это еще обсудим. Но я не собираюсь менять свое мнение. Я буду участвовать только на таких условиях.

Он кивает:

– Это хорошо. Я тобой горжусь. Это стоит усилий, ведь ты права.

– Еще я много думала. О нас.

Молчание ощущается ужасающей бездной, но я жду, потому что мне нужно знать, готов ли он снова говорить об этом.

– Ну хорошо, – наконец отвечает он. – О чем именно ты думала?

– Прости меня, я так сожалею о том вечере, – говорю я. – Я испугалась.

Сощурившись, он наклоняет голову в сторону и изучающе всматривается в меня. Он усталый и небритый, ведь все эти дни были нелегкими и для него тоже.

– Ты не должна просить прощения за то, что испугалась, Лола.

Я мотаю головой:

– Я жутко накосячила.

Оливер встает, берет свою куртку с подлокотника кресла и надевает ее. Обувается и берет свой телефон.

– Ты трудилась всю свою жизнь для этого. Понятно, что ты так защищаешь свое любимое дело. И мне понятно, что ты не хочешь дать развалиться всему, что создала.

Он подходит ко мне и останавливается так близко, что мне приходится поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Стало больно, – тихо продолжает он, – когда ты подумала, что тебе будет легко меня бросить. И что тебе, казалось, так легко было принять это решение, прямо там, с ходу.

На глаза наворачиваются обжигающие слезы:

– Нелегко. Это было кошмарно.

Он кивает.

– А потом и я накосячил, – не отводя взгляда, говорит он. – Мне тошно, что я пошел с кем-то еще, даже если и не собирался до нее дотрагиваться.

Мое сердце разрывается на мелкие кусочки.

– Я хочу повернуть время вспять, – шепотом произношу я, стараясь не разреветься в полную силу.

– Не думаю, что у нас это получится. – Он, рассеянно наблюдает за собственными пальцами, играющими с прядью моих волос.

Мои слезы жгут горло, а в груди больно.

– И не думаю, что даже стоит пытаться.

– Оливер, не надо. – Я поднимаю руки вытереть слезы, но он перехватывает их и сплетает наши пальцы.

– Нет, – мягко настаивает он. – Я про то, что в следующий раз мы начнем с чего-то большего. – Он проводит пальцами по моей ладони, нежно массируя:

– Думаю, наш следующий шаг будет с того места, где ты будешь делиться всем со мной сама, вместо того чтобы я вытаскивал это из тебя.

Я сглатываю, после чего сглатываю снова, пытаясь переварить, что он мне сказал, и понять, не послышалось ли мне.

– Ты говоришь, что мы можем попробовать еще раз? – спрашиваю я, а он поднимает голову, и взгляд его блестящих голубых глаз ищуще скользит по всему моему лицу. – Ты все еще хочешь быть со мной?

У него на губах появляется крохотная улыбка:

– Я никогда и не переставал. Мне просто было нужно, чтобы ты разобралась со своей головой.

У меня получается фыркающий смешок сквозь слезы, а накатившее облегчение заставляет чувствовать себя неуверенной и на грани истерики. Я быстро несколько раз киваю, вытираю лицо от слез, пытаясь взять себя в руки прямо тут, в его присутствии.

– Нет-нет, – тихо останавливает меня он. – Я не об этом. Не хочу, чтобы ты скрывала свои эмоции. Я говорю о том, чтобы ты приняла, что я тот самый парень, кто хочет их видеть. И слышать о них.

Икнув, я хрипло отвечаю:

– Сейчас я чувствую облегчение. Огромное, бескрайнее облегчение.

Покусывая губу, он наблюдает за своим большим пальцем, поглаживающим меня по щеке.

– Знаешь, Лола, я был серьезен, когда говорил, что мне не нужно, чтобы это было легко или идеально. Но мне необходимо знать… – Он делает паузу и немного хмурится. – Мне просто нужно услышать, что ты не сделаешь это снова. Я на самом деле был сокрушен.

– Нет. – Даже сама мысль об этом разбивает мне сердце. Я протягиваю вперед свободную руку и кладу ему на грудь. Ладонью чувствую сильное и уверенное биение его сердца. – Я бы и не смогла.

Пространство вокруг нас заполняет тишина, и я знаю: нам много чего нужно сказать друг другу, но мы этого не делаем. А еще я знаю, что у нас все будет хорошо, потому что эта тишина не удушающая. Мы просто снова Оливер + Лола, не торопясь, собирающиеся с мыслями.

– Как дела с «Жуком»? – спрашивает он и рукой, которой не держит мою, заправляет мне волосы за ухо.

Шмыгнув носом, я оглядываюсь через плечо:

– Сделала где-то три четверти.

– Довольна, что получается?

Поморщившись немного, я отвечаю:

– Пока нет. Но буду.

– Уже неплохо. – Оливер сжимает мою руку и отпускает. – Ты можешь написать мне, когда только захочешь, или позвонить, если понадобится поговорить.

Я быстро моргаю, не желая, чтобы он уже уходил:

– Где ты будешь? Ты можешь остаться здесь, если хо…

– Я буду дома или в магазине, – мягко отвечает он.

– А я?

Я и сама не знаю, что имею в виду.

А может, и знаю, но без понятия, каков будет его ответ.

Как бы много у меня ни было работы, я нуждаюсь в нем. И чувствую, что он тоже это понимает, когда с улыбкой наклоняется вперед.

– А ты будешь звонить мне каждый день. И отвечать на мои СМС. – Он еле касается моих губ своими и тут же отстраняется, когда я подаюсь вперед. Изучающе глядя на меня, он произносит:

– Если тебе нужно будет пообедать, я все принесу. Если понадобится что-нибудь еще – просто позвони мне.

– А если что-нибудь понадобится тебе… – я чувствую шквал бушующих эмоций в своей груди.

Оливер улыбается.

– Хорошо. Иди в свою писательскую пещеру. – большими пальцами он аккуратно убирает влагу под моими глазами. – Это у нас не пауза, просто тебе нужно сосредоточиться и закончить. Справляться с этим будет частью нашей жизни. – Внимательно оглядывая мое лицо, он говорит:

– Иногда ты будешь со мной каждую ночь, а иногда мне придется делить тебя с твоими делами целую неделю или две.