Охотник в разговор не вмешивался. Он просто забрал обе птицы и вышел из землянки. Вскоре оттуда донесся запах дыма.

– Идем, что ли? – предложил Ратибор.

Его голос потеплел. Алексею вдруг стало неловко. К нему относятся по-человечески, а он вдруг решил гонор включить. Не по-людски это.

– Ты извини меня, – сказал он, кладя руку на плечо учителя.

– Не за что, – ответил тот с улыбкой. – Ты знай: любой из нас придет тебе на помощь, когда и где бы она ни понадобилась.

На том разговор был окончен.

Выйдя из землянки, они увидели, что Охотник развел большой костер, а сам в сторонке обмазывал глиной тушки птиц как были, в перьях.

– Что, ученик, ни разу такого не видывал? – спросил весело Охотник и подмигнул. – Старый дедовский способ. Так можно печь в углях хоть птицу, хоть рыбу. Мясо не сгорит, а перья и чешуя останутся в глине. Лепота!

Закончив с работой, он отложил птиц в сторону и занялся костром. Алексей удивился, когда это он успел натаскать столько дров, но Охотник, словно угадав его мысли, сказал:

– Ежели с лесом дружить, он и кормить, и охранять тебя будет. Взять хоть бы дрова. Думаешь, я сам их натаскал? Ан нет, зверушки добрые помогли, мишка тот же косолапый да енотов семейство. Птичек вам лисицы подарили, вот.

– Запросто так? – усомнился с иронией Ратибор.

– Почти, – Охотник даже глазом не моргнул. – Они мне должны были за рыбу, которую сперли месяц назад, настал вот черед долг отдавать.

– На сказку все похоже, – не поверил Алексей.

– А ты проверь! – Охотник хитро посмотрел на парня.

Алексей вздохнул: а и проверю. Он проник во временное поле, настроился на нужный ход событий. Увиденное поразило его. Он видел, как Охотник приближается к семейству лис, только что задравших четыре птицы, о чем-то с ними пообщался, отобрал две покрупнее, остальные оставил. Звери недовольно тявкали что-то ему вслед, но Охотник только рукой махнул. По дороге к землянке ему на встречу выбежал молодой енот. Охотник и ему что-то сказал, после чего зверек мигом исчез в чаще. Догнали Охотника уже медведь и пять енотов. Двое из них волокли на большом куске коры глину, а остальные в лапах – дрова. Выходит, не врал Охотник, хотя увиденное больше походило на сказку или горячечный бред больного.

– Ладно, – согласился Алексей, выходя из поля. – Убедили. А меня так научите?

– Ты о том себя спроси, а не меня, – посоветовал Охотник. – Коль есть желание – всему научишься, а на нет, как говорится, и суда нет. О, пора птицу забрасывать.

Он разгреб часть углей, закатил в них облепленные глиной тушки, а потом снова укрыл углем.

– Теперь остается только ждать.

Алексею вдруг стало интересно: а сможет ли он закончить обучение, так сказать, экстерном? Пока учителя вели разговоры о своих делах, он лег под дерево, закрыл глаза, выстроил временное поле, нашел там Охотника, Ратибора и себя, сидящими у костра, и начал быстро продвигаться по времени. Вот назавтра Охотник начал знакомить его с лесом и его обитателями, рассказывать про повадки, привычки. На это ушло несколько дней. Потом Охотник обучал языку зверей, птиц, объясняя образ мышления каждой твари. Оказывается, так или иначе, но мыслят все живые существа, даже травы, и если правильно найти к ним подход, можно без труда понимать животное, договариваться, что и демонстрировал Охотник. Для этого нужно настроиться на мозговую волну зверя, принять ее, как свою собственную, стать самим зверем, принять его, как равного и самому стать равным. Алексей видел, как он сам проводил такие опыты, как сначала это получалось слабо, далеко не с первой попытки, но Охотник был терпелив, раз за разом объяснял, показывал, помогал, радовался, если все получалось. Через несколько дней Алексей и сам мог разговаривать с любым зверем. Ему даже удалось уговорить ужа не трогать выпавшего птенца, а найти себе кого-то повзрослее. Постепенно навыки стали проявляться на уровне таких инстинктов, как умение ходить, разговаривать, летать. Теперь парень со всеми зверями находил общий язык, кроме одного волка, который никак не хотел слушать человека. Алексей забежал вперед и увидел, что зверь становится невменяемым, нападает на всех подряд. Даже те, кто спасся от его клыков, но получил ранение, вскоре погибали. Сам Охотник встретится с волком в поединке, будет ранен. Его выходит Ярослава, к которой Охотника привезет пара оленей. Волк, оказывается, заболел особой формой бешенства, проявляющейся только через месяц после заболевания. Болезнь сначала влияет на мозг, изменяя поведение хозяина, и только через три недели начинает уничтожать нервную систему. А еще Алексей понял, что животное можно спасти, если приготовить отвар из нужных трав, но для этого придется навестить Ярославу, причем ранним утром, еще до рассвета, иначе никак.

Кто-то пошатнул поле. Оно исказилось, по нему побежала рябь, откуда-то издалека донесся голос Охотника:

– Не спи, ученик, а то ужин проспишь.

Боль накатила резко, волной охватывая мозг. Даже дышать стало больно. Тем не мене, Алексей открыл глаза и вопросительно посмотрел на него, мол, чего надо?

– Истомился, поди, – не унимался Охотник. – Птица поспела, вынимать пора.

Он руками раздвинул угли, выкатил на траву спекшиеся комки глины, ударил по ним рукоятью ножа. Ратибор подсунул ближе огромные листья лопуха вместо тарелок, принялся помогать хозяину. Алексей, не смотря на накатившую вдруг усталость и головную боль, с интересом следил за ними. Он впервые видел такой способ приготовления мяса, хотя слышал о нем давно.

Глина откалывалась кусками. Пух и перья оставались в ней, а кожа птиц, румяная, распаренная, источала соблазнительные ароматы. Переложив освобожденные тушки на листья, Охотник споро разделал их, приговаривая:

– Вот так, ученик, учись, пока здесь.

Мясо было вкусным и, не смотря на не проходящую боль, Алексей с удовольствием поглощал кусок за куском. Хлеба бы еще да соли!

Кажется, он произнес эти слова вслух, потому что Ратибор, усмехнувшись, сказал:

– Ишь, чего захотел! Тут тебе не ресторан.

– Давно не ел ни того, ни другого.

– И еще потерпишь, уж недолго осталось.

После ужина Охотник предложил провести ночь у костра.

– В землянке топчан только один, да и душно там будет, – говорил он. – К тому же, привыкать к лесу нужно. Вот так вот.

Больше терпеть боль было нельзя. Алексей встал, немного побродил вокруг, нашел нужную траву, сжевал ее, и только потом лег под дерево. Почему он не искал ее раньше? Забыл потому что, чему его Ярослава обучала. Про себя Алексей усмехнулся: сапожник без сапог. Не научился еще во время включать полученные знания и навыки. Прислушавшись к себе, он понял, что трава начала действовать. Боль постепенно отпускала, оставляя после себя легкость. Алексей подумал было, что нужно предупредить Ратибора, что завтра утром его не будет, но не было сил ничего говорить. Сытость, усталость от пройденного дня и прошедшей боли отбили всякую охоту к разговорам, подзарядку делать тоже не было охоты. К тому же и Ратибор, и Охотник были увлечены беседой, перебивать которую Алексей посчитал невежливо.