— Думаю, сборище… маленькое. Человек десять, вряд ли больше. Я существо асоциальное. В каком-нибудь приятном ресторанчике. Дома не хочу, не люблю это дело. У тебя праздник, а ты кухарка-официантка-уборщица.

— Еду вполне можно заказать. Даже вместе с официантом. А уборку свалить на клининг.

— Угу, — поймав виноградину, я укусила его за палец. — Красиво жить не запретишь. Не, лучше в ресторан. Не банкет, а так… посиделки. Заодно тебя людям покажу. Не пугает?

— С чего вдруг должно пугать? Да и с отцом твоим я уже знаком.

Хм, насчет отца я как-то не подумала, но… да, пожалуй, стоило пригласить. Если уж мы начали отношения налаживать, обойти его в этот день стороной было бы как-то неправильно.

— Том… — поставив миску на столик, Артем убрал с моего лба упавшую прядь. — Ты прости, вчера по-дурацки все получилось. Мать так выбесила, что уже остановиться не мог. А сегодня весь день ругал себя.

— Да нет, Тём, — я запрокинула голову, и он поцеловал меня. — Все правильно было сказано, до единого слова. Но да, осадок остался неприятный, и я сначала никак не могла понять, в чем дело. Просто разговор этот был абсолютно не нужен, а нас на него будто спровоцировали.

— Да, наверно. Хотя меня больше другое выбило. То, что они мгновенно сделали выводы и тут же озвучили. Мать озвучила, но они с отцом в одном флаконе. Я б еще понял, если бы сказала: девушка твоя мне не понравилась, потому-то и потому-то. Ну, не понравилась и не понравилась, им вообще никто не нравится. Но тут сразу было выдано заключение с синей печатью, какая из тебя получится жена и как я, идиот, спущу свою жизнь в унитаз. Хотя я настоятельно просил этого не делать. Ладно, все, проехали. Чек-бокс.

Подобрав рядом со мной на диване упавшую виноградину, Артем взял ее зубами и каснулся ею моих губ. Я попыталась поймать, но он уворачивался и дразнил. Это был поцелуй-борьба, сражение за ценный приз, который раз за разом переходил от одного к другому, распаляя, разжигая, заставляя кровь шуметь в ушах, как под водой. И уже не только губы, зубы и языки участвовали в этой схватке. Мы возились, как два дерущихся кота, пока не сползли на пол и я не раскусила ягоду — каждому досталось по половинке.

Расстегнув одну пуговицу на моей блузке и не морочась с остальными, Артем потянул ее через голову, но я поймала его за руки:

— Стоп!

— Что не так? — он посмотрел на меня с удивлением.

— А давай для эксперимента попробуем по-другому. Наоборот.

— В каком смысле?

— Медленно-медленно, — хихикнула я. — И долго-долго.

— Женщина, ты не знаешь, чего хочешь. Будешь ведь пищать и просить трахнуть тебя побыстрее. А я скажу: ну не-е-ет, до утра так до утра.

— Утром на работу, — я пробралась рукой под пояс его джинсов.

— И я о том, — кивнул Артем.

— А чего это я буду просить? Сам будешь… «Anna, let me in, let me out».

— Чего?! — он вытаращил глаза. — Ты знаешь эту песню? Она ведь старше тебя.

— И что? Я на этой группе, можно сказать, выросла. Маме нравилась.

— Тогда понятно, почему ты венеролог. С детства похабщину всякую слушать. Значит, хочешь… slow down? Может, на американку? Кто первым про Анну запоет?

Мы ударили по рукам и договорились о правилах: использовать по ходу прелюдии любые способы и приемы, пока кто-то не сдастся и не попросит перейти к финальной стадии. Правда, поспорили немного, как расценивать чей-либо случайно приключившийся досрочный оргазм, но все же решили считать его ничьей.

Уже минут через пять я поняла, что переоценила себя. Или недооценила Артема. Умелыми ласками он доводил меня до состояния крупной дрожи, когда темнеет в глаза, бросает в жар и в холод, и остается единственное желание — немедленно почувствовать его в себе. А потом легкими, плавными, едва ощутимыми касаниями сводил возбуждение почти на нет — чтобы тут же начать все снова.

Сначала я пыталась отвечать, но очень быстро поняла, что не могу. Оставалось только держать оборону. С использованием читерских методов. Например, включить венеролога и думать о всяких неприятных болячках. Это хоть и не сильно, но все же помогало. Видимо, уловив сопротивление, Артем резким движением стащил меня на пол. И глазом моргнуть не успела, как обнаружила себя сидящей на ковре между его разведенных ног. Перед зеркальной дверцей шкафа.

Прижав затылок к его плечу, я стиснула зубы и зажмурилась.

— Глаза открой, — шепнул он, прикусив мочку уха.

Венеролог позорно сбежал. Не в силах оторвать взгляд от отражения, я то хныкала, то скулила, извиваясь под настойчивыми прикосновениями пальцев. Между мной и моим зеркальным двойником плясали огненные змеи, а море ослепительного кипящего света плескалось совсем рядом — в двух секундах, в двух сантиметрах, за углом. И желание окунуться в него становилось нестерпимым.

И все-таки я выиграла. На последнем дыхании. Уж не знаю, сдался Артем или поддался, но, опустив меня на кровать, хрипло выдохнул:

— Не могу больше!

— Быстрее! — простонала я, как будто в эти секунды шуршания фольгой решался вопрос жизни и смерти.

— Быстрее будет, когда твои таблетки заработают.

Он наклонился надо мной, я обвила его ногами вокруг талии и потянула к себе так, словно в этом соединении действительно заключалось единственное спасение…

— Про американку-то не забыла? — словно между прочим поинтересовался Артем по дороге в ресторан. — А то уже две недели прошло.

— Дамоклов меч? Не дает спать? Не волнуйся, не протухнет, — успокоила я. — Подожду, когда ты забудешь. И вот тогда…

Я не стала изобретать велосипед, почитала в сети отзывы и остановилась на «Лапландии» неподалеку — на углу Мытнинской и Пятой Советской. Пешая доступность стала решающим аргументом за, хотя интерьеры, ценник и меню тоже устраивали. Единственное, что смущало, — размеры банкетных залов, «от пятнадцати до девяноста гостей», как было написано на сайте. А моих набралось семнадцать, даже с учетом того, что некоторые наши общие с Тарасом знакомые вежливо отказались. Однако девушка-администратор заверила, что маленькие торжества у них бывают чаще больших, и никто не жалуется.

Неприятное впечатление после двух встреч с родителями Артема потихоньку рассеялось, и все вошло в прежнюю колею. Сам собой установился некий ритм, почти распорядок. Как и раньше, мы встречались то через день, то каждый, в зависимости были ли у нас свободны вечера. Если на следующее утро мне предстоял прием, оставались на ночь у него, если нет, то у меня, а с субботы на воскресенье — как получится.

О будущем больше не заговаривали, и обоих это вполне устраивало. Наверно, впервые в отношениях я чувствовала себя так свободно и непринужденно. И не только потому, что мы были на одной волне. От меня не требовалось принятия решения. Ни немедленно, ни отсроченно. И точно так же я не ждала этого от Артема. Конечно, мы оба знали, что когда-то момент придет. И, скорее, это будет «да», чем «нет». Но при любом раскладе оно должно было стать очевидным. Яблоко созреет и само упадет в руки.