Охваченная эйфорией, она не думала о том, что должна была чувствовать Ника при этих словах.

– Там тебя и найдет твой приятель.

Арсенику словно громом поразило. Она замерла, обдумывая свое положение, – а ведь правда. Разъяренный Дев ее из-под земли достанет.

– Значит, придумаю что-нибудь еще.

Денег так и не нашлось. Похоже, все имеющиеся Девлинский держал при себе.

– А это что такое?

Ника стояла у нее за спиной и круглыми от ужаса глазами смотрела на соединенные проводами мыльные бруски. Потом вдруг схватила Арсенику за руку и потащила к двери.

– Кажется, я знаю, что он задумал, – на ходу говорила она, задыхаясь. – И зачем нужна одинаковая одежда. Это чудовищно…

Арсеника по-прежнему ничего не понимала, но тоже не горела желанием задерживаться. Отперев замок, она первой выскочила на улицу – и сразу вернулась, втолкнув обратно Нику.

Шурша шипованными покрышками, к дому подъезжал голубой «Спортейдж».

– Лезь в кладовку, – горячо зашептала Арсеника, не давая ей возможности возразить. – Я выпущу тебя, как только получится. И мы сбежим. Только не сейчас. Живыми он нас не выпустит.

– Послушай. – Ника посмотрела ей прямо в глаза и взяла ее дрожащие руки в свои. – Нас двое. Он запугал тебя, убедил в том, что он всемогущий, но это не так! Он обычный человек. Мы с ним справимся.

– Вернись обратно. Пожалуйста. – Губы Арсеники дрожали так, что она едва выговаривала слова. – Я клянусь, что помогу тебе. Только не сейчас!

– В его сумке лежат два пояса смертника. Для меня и для тебя. Подумай об этом, хорошенько подумай! – яростно прошипела Ника, прежде чем сделать шаг туда, куда ее подталкивали.

Арсеника едва успела задвинуть тугую щеколду и поправить спецовки, чтобы все выглядело как прежде.

Еще раньше Дева в комнату вплыли аппетитные ароматы горячей пиццы. Он вошел с двумя огромными фирменными коробками, на которых балансировали термостаканы с кофе в картонной подставке. Сгрузил поклажу на стол и приглашающе махнул рукой. Арсеника выдавила из себя улыбку, чувствуя, как из-под мышек капает холодный пот.

– Иди сюда, чего ты там присохла? – Судя по развеселому голосу, поездка увенчалась успехом, в чем бы он там ни заключался. – Спроси сестренку, она обедать-то будет?

Арсеника поскребла ногтями в дверь кладовки.

– Ника, ты голодная?

Только бы отказалась! Если Дев увидит ее свободные руки – всему конец.

– Нет, – приглушенно отозвалась та.

Арсеника подошла к столу. Кофе показался ей горелым, а пицца – пресной.

– Нас уже ищут, – сообщил Дев с набитым ртом. – Ни за что не догадаешься, кто.

– Ландер, – сказала она одними губами.

– Фига с два. Твоя хорошая знакомая Божена. Да не одна, а с двумя пацанами. Все трое остановились в монастыре – прикинь, в монастыре! Мне бы в голову не пришло переться в монастырь… Короче, их там приютили, и теперь они шляются по городу в поисках сама знаешь кого. Странно, что Игни не с ними… Чем, интересно, так занят наш Сид, что даже забил на свою ненаглядную Нэнси?..

Стащив из коробки очередной кусок, Дев переместился на раскладушку. Достал свободной рукой телефон и начал набирать текст – Арсеника слышала короткие гудки вибрации. Она села на стул за его спиной и краем глаза поглядывала на экран. Разноцветные буквы мелькали на черном фоне быстрее, чем она успевала прочесть. Больше всего это напоминало примитивную компьютерную игру. Ничего интересного.

Два пояса смертника, прокручивала она, ощущая дурноту. Два одинаковых комплекта одежды. Два человека, которые были когда-то одним. Ника о чем-то догадалась – Арсеника блуждала во мраке.

Когда от еды остался один лишь запах, она в очередной раз повернула голову, чтобы посмотреть, чем занят Дев. Надеялась, что бессонная ночь и сытный обед окажутся сильнее желания поиграть в телефон, но чуда не произошло. Его пальцы продолжали скользить по экранчику, правда, теперь это происходило не так поспешно. Он явно думал над каждой буквой. Арсеника вытянула шею и напрягла зрение, чтобы разобрать мелкий шрифт.

Мы как два долбаных кота Шредингера, живы и мертвы одновременно, – прочла она, отчаянно щурясь. – Заперты друг в друге, будто в газенвагене, но завтра вскроем себе грудные клетки, – прежде, чем продолжить, Дев несколько раз набрал и стер эти слова, – чтобы узнать, каковы мы на самом деле.

Сохранив сообщение файлом, он куда-то его отправил и запоздало прикрыл телефон рукой, словно оберегая нечто сокровенное.

Мог бы не стараться – Арсеника ровным счетом ничего не поняла, хотя неприятный осадок от прочитанного остался.

Мы заперты друг в друге. Так говорят о том, к кому неравнодушны. О ком-то любимом. Она хотела бы, чтобы речь шла о ней, но это было не так. Дев думал даже не о другой – о другом.

Он же тем временем не останавливался. Встал, извлек из сумки черный маркер – Арсеника похолодела, опасаясь, что он заметит следы обыска, но, видимо, другой слишком сильно завладел его мыслями – и крупно вывел на крышке коробки из-под пиццы очередную шифровку:

Завтра в «киношке». Если нет, я выберу сам.

Интересно, что он будет делать с этой «записочкой»? Размахивать ей над головой, стоя под чьими-то окнами? Арсеника представила себе такую картину и мрачно усмехнулась. В киношке, значит. Хотя почему бы и нет? Дев ведь жил раньше в этом городе. Здесь у него остались старые знакомые, а взрывчатка в сумке, пистолет за пазухой и запертая в кладовке похищенная девушка – не помеха тому, чтобы пригласить какую-нибудь старую знакомую на сеанс. Арсенику это раздражало. Не потому, что приглашенной оказалась не она, но сама возможность проводить время с Девом – где-то кроме съемной хаты, салона его машины или богом забытой дыры у железнодорожных путей – была неизведанной, а потому манящей. Неужели можно обсуждать с ним фильм? Или даже книгу? Гулять по парку, пиная листья? И… говорить? Говорить, не опасаясь насмешки, затрещины, предложения пойти куда подальше? Держать его под руку, ловить на себе взгляды прохожих, смотреть на небо, мерзнуть, забежать в подъезд, чтобы согреться, – и продолжать говорить?

Все это казалось далеким, как мерцание звезд, и недостижимым, как совместное будущее.

Чем дольше валялся в постели Дев, тем сильнее нервничала Арсеника. Он играл, давился кашлем, пару раз глотал какие-то капсулы и постоянно сморкался в салфетки, которые бросал потом прямо под раскладушку. Вскоре там скопилась небольшая свалка. Арсеника закипала от бессильной злости, но ничего не могла поделать. Она думала о Нике, которая наверняка уже решила, что Арсеника ее обманула, и о том, что от Дева так просто не сбежишь. Если бы у нее были деньги! Или хотя бы паспорт… Надо попросить Нику, чтобы та отдала свой – ей он все равно почти уже без надобности. Но куда податься дальше? На вокзал? Ночевать на чердаках? А еда? А горячий душ?..