Полевой командир, как водится, ожидал покупателя поинтересней, побогаче. Но, возможно, у Зелимхана, как он ни прост, тоже было предчувствие быстро растущей цены. Нельзя недооценивать ничью интуицию. Возможно, Зелимхан почитывал газеты… Хотя бы иногда, наскоро доставая завтрак. Разворачивая из обрывка газеты обычную еду горца — сыр и лепешку.

Те же самые, что я раздавал, фотографии журналистки (впрочем, и другие… разные) запестрели в газетах… Деньги грязный, но очень чуткий инструмент. Деньги уже работали. Я следил с напряжением. Поначалу мы с Русланом выкупили бы женщину за десять тысяч долларов. Мы реально собирались за десять. Только не раскручивать. Только по-тихому.

Тем более что Азер оперативно добрался в село Гузык, — можно сказать, наш усач примчался туда первым. Правда, на влиятельного Доку он сразу не вышел. В дом, где Доку, Азера попросту не пускали. Он мог видеть дом Доку, но не более того. Азер мог сколько угодно кружить там по сельским улочкам.

Охранявшие Доку чеченцы шутили, а то и насмешничали над Азером. «Ты не можешь к нашему Доку пройти с пистолетом…» — так говорили охранявшие. Азер вынимал пистолет — отдавал, но чичи (их обязательно трое-четверо) придирались к тому, что от Азера, мол, все равно подозрительно шибает пистолетной смазкой… «Это запах! Клянусь, только запах!» — но они ему не верили.

— Где-то в ботинке маленький пистолет спрятал… Или на яйцах повесил.

— Так ищите, ищите! — вскрикивал наш нетерпеливый усач.

Однако чичи посмеивались — ты слишком хитер, Азер… Ты и на спине пистолет пронесешь. Будет торчать, как третья лопатка… Нет, нет, мы не можем рисковать нашим Доку, нашим дорогим родственником. — «Но он также мой родственник!» — «Разве?» — «Клянусь!» — «Этого мы не знаем!.. Может быть, завтра. Может быть, тебе надо помыться, Азер. Если ты родственник… Только не дегтярным мылом…» Но и тут опытный Азер, окруженный этими мальчишками, не вспылил. Азер сдержался… Азера Магому упрекнуть будет не в чем.

Азер не ослаблял хватку и не считал, что у него застопорилось. Просто такое дело… Затяжное!

— Не штурм, Сашик, а осада, — звонил он мне. — Сашик, перестань волноваться. Азер Магома не подведет… Еще полшага. Последние полшага! Азер Магома перешагнет этих юных чеченцев с их лживыми глазами… Азер Магома вот-вот и придет к авторитетному Доку в гости… Полшага… А там и полевой Зелимхан сам собой объявится!

Однако эти полшага Азеру не давались — помог осилить я. В Москву как раз ехал оптовик-снабженец. По моей просьбе он зашел в чеченское землячество, провел с ними разговор… В хорошем, дорогом ресторане. Вплоть до закрытия ресторана снабженец беседовал с этими людьми — с людьми, которые еще вчера были здесь, в Чечне, и которые заседали теперь там, в Москве. (И все еще слегка пахли, как мой Азер, пистолетной смазкой.)

Эти люди оттуда, из Москвы, прямо из ресторана звонком связали Азера с Доку — помогли нам в пять минут.

— Ты же родственник! Что ж ты прямо ко мне не зашел!.. Родичи так не делают! — слегка бранил Доку, на другой же день приветствуя и обнимая у себя дома усача Азера.

В параллель Азеру люди Руслана, их четверо, тоже рвались в дело. Они уже вошли в округу Гузыка. Они уже на месте… Один хороший прыжок — и вот она, журналистка! Они уже облизывали сухие губы при мысли о будущем захвате и о большом барыше. Они уже знали про полуподвал… Про ее чудесные черные волосы… Она сейчас там. Ее молодость и ее цена там… Ее журналистские дневники. Ее вещички скромные… Весь клубок там. У Зелимхана.

Но насторожившийся Зелимхан жил сейчас не в Гузыке, конечно. Вблизи. В неназываемом месте. Люди Руслана знали, что он с журналисткой и с охраной затаился в некоем совсем малом селении — вот только где именно?

Уже чувствовалось присутствие других. Не только мы умные. Другие тоже рыскали в районе Гузыка, стараясь при этом не задевать нас… не мешать друг другу. Без столкновений… Просто опередить конкурента.

— Другие должны отвалить! Никаких других, никаких конкурентов! — наказывал своему человеку прораб Руслан по телефону. — Чего это они спохватились! Шакалы!

Его человек извинялся. Плохо слышно, Руслан. Шум и помехи, Руслан… И тогда Руслан яростно кричал:

— Припугни их. Как следует припугни!.. А потом подкупи!

Сам Руслан, увы, свалился с дизентерией. Желудок! Отравился в какой-то забегаловке… В Грозном… Съел там что-то вкусненькое и валялся теперь в обнимку с поносом. Человек, на моей памяти раненный трижды, переносивший на ногах самую крутую боль, не мог, не умел перенести свой расстроенный желудок. Руслан едва вставал с постели, бледный и истерзанный.

Меж тем мы с ним уже нервничали, читая прибывавшие в Грозный газеты… Зримо росло там число фотографий журналистки — и незримо росла цена за ее выкуп.

Руслан клялся, что, положив свою теплую (он температурил) ладонь на страницу газеты, он чувствует исходящие со страницы горячие токи торга. Его теплая ладонь уже обжигается о газетный лист. Он часто мне звонил. Мы обговаривали поползшую вверх цену. Я чувствовал ее рост… Мы увеличили ставку… Мы уже выходили на наш предел. Мы готовы были вложить (совместно) двадцать-тридцать тысяч… и получить, скажем, восемьдесят… а повезет — и все сто!..

Доку, приняв в доме дальнего родича, сказал важные слова:

— Будешь помогать мне с разными вопросами, Азер… Роднее станем. Когда люди роднее — договориться легче. Ты хочешь стать цханы?

Наконец-то!.. На одном из полусотни языков Дагестана цханы означает близкое родство, означает — очень близкий родственник. А если цханы — глагол, он переводится на русский как сродниться. А еще точнее — слюбиться… Сложное, богатое оттенками горское слово. Наш Азер был опытен и как психолог. Он почувствовал в этом слове подвижку — можно сказать, прорыв!

Теперь-то ему точно оставалось полшага.

— Ты хочешь стать цханы? — переспросил Доку.

— Конечно. Буду счастлив.

И горцы поцеловались.

Силовой поиск тоже продвигался. Четверо наших (Руслановых) парней, разбившись на две двойки, методично обследовали ближайшие к Гузыку маленькие селения…. В глухом селе, как правило, один охраняемый и наиболее ухоженный зиндан. Глубокая, классно откопанная яма, при случае селяне могут ею похвастать. Настоящая яма-зиндан!.. Остальные зинданы — это малонадежные, полуобвалившиеся погреба. Искать там нечего.

И первая, и вторая двойки совершали ночные нападения пока что без шума, без стрельбы.

Все четверо опытные. Подкупив сторожа (или связав его… но без крови… чтобы после без серьезного преследования), Руслановы бойцы кричали в яму, — заглядывая в черноту, спрашивали. По-русски, разумеется… Водили лучом по черным углам ямы… мимо ослепленного ярким светом пленника… мимо его сраного ведра… Иногда в яме пленных двое… Водили лучом фонарика и кричали: «Кто? Как твое имя?» — «Сергей… Петр», — откликались в ответ. И двойка тотчас уходила. Всё без крови.