Я снова запустил Медитацию и вздрогнул, увидев геомантку истинным зрением. Со стороны казалось, что она просто сидит, погрузившись в свои мысли. Но потоки Ци вокруг нее скручивались в тугую спираль, уходящую глубоко в землю, будто корни огромного дерева. Сила самой колдуньи после того, как она лишилась Короны туманов, здорово уменьшилась, однако каким-то образом она привела в движение мощь самой стихии Земли. Это как парус. По сути — просто кусок ткани. Но в умелых руках способен направить силу стихии в нужное русло.

А потом я почувствовал присутствие чего-то несоизмеримо более мощного. Это было так неожиданно и странно, что я опешил и потерял концентрацию.

Анаана по-прежнему сидела на земле, губы ее почти беззвучно шевелились, я с трудом различал обрывки слов, да и то только потому, что вокруг воцарилась странная тишина — разом смолкли все птицы, не жужжали и не стрекотали насекомые. Вся эта мелкая многоголосица до сих пор шла фоном и не замечалась. Но стоило ей утихнуть — как тут же стало не по себе.

В этой тишине медленный размеренный топот копыт разносился далеко. Вот только источник звука будто бы вынырнул откуда-то из-под земли, появившись сразу шагах в десяти от нас. Ну, либо лошадь до этого медленно кралась сюда, обутая в мягкие тапочки.

Я разглядел темный силуэт за кустами и внутренне был готов снова увидеть янтарного единорога. Но это оказался обычный тарпан, только существенно крупнее сородичей. Рыжевато-коричневый, с мощными мохнатыми ногами и такой темной густой гривой, что она больше напоминала львиную, чем лошадиную.

Анаана медленно встала, протягивая руку к животному. Тарпан, фыркнув, запрядал ушами и послушно подошел к колдунье, уткнулся мордой в раскрытую ладонь.

— Я, конечно, понимаю, что дареному коню в зубы не смотрят… — разочарованно проворчал я. — Но почему он один?

Геомантка взглянула на меня так, будто я совершил какое-то жуткое святотатство. Но мне и правда было обидно. Не могла эта ее богиня двух скакунов подогнать?

— Девана ответила на мой призыв. Это уже огромная милость. Я не могу требовать от нее большего.

— Ну, хорошо, хорошо. Зверюга вроде крепкая, выдержит и двоих.

Она отвела взгляд, задумчиво погладив тарпана по густой гриве.

— Я подумала… Может, нам все же разделиться, Мангуст? Мне нужно хорошо обдумать все, что ты мне рассказал, и…

Я не дослушал, потому что, признаться, не смог совладать с эмоциями.

— Ты издеваешься, женщина?! Я против своих пошел, чтобы тебя вытащить! Я сейчас рискую куда больше, чем ты можешь себе вообразить! И все ради тебя! Так что, хочешь ты того или нет, но я тебя отведу к Маверику.

— Даже если придется тащить меня силой? — вскинула она подбородок. Её изящно очерченные ноздри трепетали от плохо скрываемого гнева, глаза сузились, в их глубине заплясали нехорошие огоньки.

— Надеюсь, этого не понадобится, — процедил я, стараясь взять себя в руки. — Думай что хочешь, но я считаю, что ты моя должница.

Она поджала губы, все еще гневно сопя. Явно не привыкла, чтобы с ней разговаривали таким тоном. Но, надо отдать ей должное, обошлось без истерики. Она все-таки не глупа и понимает, в каком положении оказалась.

Выражение ее лица неожиданно изменилось — будто услышала что-то, что пока ускользало от моего слуха. И это что-то ей очень не понравилось.

— Ты прав, не время для споров. Нужно выбираться отсюда. И как можно скорее!

Она неожиданно легко, одним движением, взлетела на спину тарпана, и тот коротко заржал, взвившись на дыбы. Опустившись, тяжело ударил в землю копытами.

— Эм… Может, я поведу? — спросил я, намекая, что хотел бы сесть впереди.

Она покачала головой.

— Вряд ли этот скакун тебя послушается.

Скрепя сердце, я забрался на мохнатую спину, устроился позади геомантки и, наклонившись, дотянулся до гривы, благо та такая длиннющая и густая. Держаться было больше не за что, не саму же наездницу сзади за талию охватывать — она слишком хрупкая.

Геомантка дау в ее легком тканевом одеянии, едва прикрывающем темную гладкую кожу, оказалась приятна на ощупь, и пахло от нее обалденно, несмотря на все передряги, из которых мы только что выбрались. Какая-то причудливая смесь ароматов — полевые цветы, терпкий запах вереска, что-то сладковатое — кажется, мед. Сидя вдвоем на спине тарпана, мы поневоле оказались в довольно тесном контакте, почти интимном, и я тут же поймал себя на грязных мыслях.

Секс в Артаре — не табу, а для некоторых игроков чуть ли не главная причина погружения в эту новую реальность. По моему опыту, имитация процесса реализована очень удачно. Без многих нюансов, но процентов на восемьдесят ощущения совпадают с реальными. Интимные отношения с неписями тоже обычное дело, в крупных Оплотах полно публичных домов с самыми разнообразными гуриями. У Маверика вон вообще личный гарем, постоянно пополняющийся новыми экзотичными экземплярами.

Но мне секс с неписями всегда казался чем-то неправильным, не совсем полноценным. Вроде как с резиновыми куклами. У меня даже мыслей никогда не возникало соблазнить одну из них. Но Анаана почему-то взбудоражила так, что я сам себе удивился.

Кажется, она что-то тоже почувствовала, потому, оглянувшись через плечо, на мгновение замерла, встретившись со мной взглядом. И в этот момент с нее слетел весь флер загадочности и могущества. Просто женщина. И довольно красивая.

— И предупреждаю, Мангуст… — негромко произнесла она, и я с трудом заставил себя отвести взгляд от ее губ. — Держись крепче!

Едва выбравшись на открытое место, наш скакун чуть ли не с места рванул в галоп. Тяжелые копыта, временам вырывая комья дерна, застучали по земле в бешеном дробном ритме, высокая трава зашелестела, мимоходом хлеща нас по ногам метелками соцветий.

Тут уж все мои эротические настроения из головы выдуло разом. В последний раз я испытывал подобные ощущения, когда Крис уговорила меня покататься с ней по ночным улицам на ее спортивном байке. Нет, скорость, драйв, ветер в лицо — это все здорово, не спорю. Но не когда ты сзади на пассажирском сиденье. Там у тебя только две мысли — зачем ты на это вообще подписался и как бы нахрен не свалиться.

Тарпан, конечно, по скорости сильно уступал мотоциклу, но так ведь и по эргономичности сиденья тоже. Да и скакали мы не по ровному шоссе. Я изо всех сил вцепился в гриву животного, надеясь, что она достаточно крепкая. Вот будет смешно, если я во время очередного рывка полечу в траву с клочками конской шерсти в кулаках.

У Анааны, кажется, таких проблем вообще не возникало. Она наклонилась вперед, почти легла на шею тарпана, будто сливаясь с ним в одно целое и крепко держась за его гриву. Но не была особо напряжена — я это чувствовал, потому что соприкасались мы по-прежнему тесно. Ветер трепал ее темные волосы, и она откидывала их назад, когда оглядывалась через плечо.

Вскоре я понял, почему она оборачивается. Позади нас, пока еще слишком далеко, чтобы можно было разглядеть подробности, темнели над травой какие-то силуэты. Тут уж и я начал озираться при каждом удобном случае.