в особенную милость «богов» они не верили. Поэтому, когда впереди показались силуэты с волосами до пояса, я всё понял. Я не мог позволить, чтобы они забрали и тебя, поэтому накричал и сказал, что ухожу… А потом побежал «небожителям» навстречу. Я рад, что они тебя не нашли…

Илве казалось, что ее сердце выковыривают из груди острым лезвием. Снова проливать слезы ей было стыдно, но боль в душе была такой острой, что приводила почти к удушью.

Арраэх вынырнул из воздуха прямо позади нее, изрядно напугав Асхана, который в ужасе отшатнулся. Правитель заставил Илву встать со стула и крепко ее обнял.

Девушка почувствовала, как ее боль… стихает.

Это было очень странно, словно кто-то перекрыл поток страданий, выпустив вместо него покой и умиротворение.

— Это уже всё в прошлом, — шепнул Арраэх ей на ухо. — Теперь всё хорошо…

Через пару часов Илва, вымотанная душевными переживаниями, уснула в их совместной каюте, а Арраэх… остался наедине с Асханом.

Мужчина смотрел на зоннёна с опаской и не смог спокойно устоять на месте, совершив поясной поклон.

Правитель не стал препятствовать. Пусть боится. Будет более послушным…

Арраэх действительно подтер ему память. К сожалению, весь период рабства стереть не удалось, ведь Асхан пробыл в плену у зоннёнов бо́льшую часть жизни. Арраэху пришлось долго вычленять самые тяжелые эпизоды этого рабства и стирать только их. Это заняло много времени, но благодаря столь ювелирной работе, минасец стал довольно адекватным и спокойным.

Правитель присел в кресло, оставив бывшего раба стоять.

— Асхан, — обратился он к нему холодно, пытаясь произвести максимально правильное впечатление. — Скоро я собираюсь отправиться в свое королевство и поручаю тебе позаботиться о своей сестре! Я буду следить за тобой, запомни это! Ты сделаешь всё возможное, чтобы оградить её от проблем и неприятностей…

Минасец ужаснулся и стремительно упал на колени.

— Да, господин! Я сделаю всё, что вы скажете…

* * *

Огромная армада кораблей заполонила небо Минаса.

Суеверные жители все эти дни жили в страхе.

Кто-то утверждал, что пришло царство великого Гардияра, и теперь всех ждут годы процветания. А кто-то, наоборот, предвещал большую беду…

База преступников была уничтожена.

В плен взято восемьсот с лишним зоннёнов, в том числе и главный зачинщик — Заивель Моэл. Его брат был убит при сопротивлении…

Освободить удалось больше двух тысяч рабов. Погибли больше тысячи…

— Мне пора возвращаться…— через две недели нахождения на звездолете произнесла Илва. Произнесла с трудом, явно пересилив себя, и сердце Арраэха болезненно сжалось.

Да, он знал, что уже пора. Из Мироана поступали тревожные вести, что границы зоннёнской территории активно атакуются саалонцами. Возможно, его народ на пороге новой войны. Ему срочно нужно готовиться к обороне…

Тянуть дальше было просто невозможно.

Но как же оторвать свое сердце от той, которая стала смыслом его жизни??? Вместо ответа он обнял ее, жадно поцеловал, а потом отнес в кровать и ласкал так трепетно, словно действительно прощался.

Навсегда.

Илва отвечала любимому тем же…

* * *

Миури толок в сосуде лекарственный порошок, когда воздух около него подёрнулся до боли знакомой дымкой. Из нее во мгновение ока вынырнул величественный молодой человек, облачённый в ослепительно белое одеяние. Его золотые волосы были рассыпаны по широким плечам, а на прекрасном лице загадочно поблескивали большие синие глаза.

Глиняный сосуд выпал из рук парня и разбился вдребезги, рассыпая свое содержимое.

— Господи-ин!

Ноги Миури подкосились, и он едва не упал на острые осколки коленями, но Арраэх в тот же миг схватил его за одежду и удержал.

Парень хватал ртом воздух, словно пойманная рыба, а потом не выдержал и.. обнял зоннёна за талию, не веря своему счастью.

Правда, быстро очнулся, ужаснулся и отскочил, моля о пощаде, а Арраэх не удержался и… громко рассмеялся.

— Да успокойся ты уже! — пожурил он своего бывшего слугу. — Я уже не твой господин. Но если ты так рад меня видеть, значит, не откажешься исполнить для меня одно важное дело?

Миури радостно закивал, не сводя с правителя счастливого взгляда.

— Всё, что скажете, господин! Хоть жизнь отдам за вас!!! — с готовностью воскликнул парень, источая безумную искренность.

Арраэх был впечатлен верностью минасца и даже с некоторым сожалением расставался с ним.

— Ты помнишь ту женщину, которая была со мной? — спросил Арраэх приглушенно, стараясь никак не выдать своих эмоций. Миури утвердительно кивнул. — С этого дня ты станешь ее верным слугой. На тебе будет забота о ее доме и имуществе. Наём работников, налаживание связей с обществом и императором — все будет на тебе! Я знаю, что твое происхождение позволит тебе справиться с этим делом. И запомни: служа ей, ты служишь мне! Прими её, как меня!

Миури всё-таки не удержался и низко поклонился.

— Я счастлив служить вам, господин, — проговорил он с трепетом. — Я верил, что ещё смогу быть вам полезен…

Через несколько минут, пройдя сквозь пространство телепортацией, Арраэх поставил парня посреди огромного особняка, которому предстояло стать новым домом Илвы.

— Там, — Арраэх указал на большой металлический сейф, — хранятся все документы. Теперь у Илвы титул «сайнан»** (**то же, что и сайн, только для женщины)….

Еще через мгновение они перенеслись в подвал, где стояли в ряд несколько десятков сундуков.

Правитель открыл один из них, и глаза Миури шокировано расширились. Тот был доверху набит золотом в виде слитков и украшений.

— Но… как? — Миури долго не мог прийти в себя и задавал глупые вопросы.

Арраэх не удержался от ухмылки.

— Скажем так, Лучезарный был столь любезен, что все свои запасы отдал нам… почти добровольно! — но после этих слов всякая веселость исчезла с его лица, и он серьезно продолжил: — Это золото отныне принадлежит Илве. Она больше не должна рисковать жизнью, занимаясь сомнительными делами. Я поручаю тебе следить за этим…

Миури кивнул, наконец-то придя в себя.

— Слушаюсь, господин!

— И последнее, — голос Арраэха вдруг дрогнул, выдавая его волнение. Миури удивленно замер в ожидании чего-то еще более поразительного. — Илва… не будет помнить меня… — правитель невольно опустил глаза. Говорить ему было определенно тяжело. — И ты не должен напоминать ей обо мне…

Миури побледнел и даже отшатнулся. Боль, сквозившая в голосе «господина», поразила его в самое сердце. Но противоречить он не посмел.

— Можете положиться на меня, — Миури с трудом произнес эти