Теперь уже всего лишь восемь очков отделяют Чанга от путевки в финал. Но, несмотря на то, что Майкл очень упорный, позвольте мне сказать вам кое-что об Андре Агасси: он крепкий парень. Мне импонирует его нынешний психологический настрой. Несколько лет назад он мог подумать, что ему сегодня не везет, и тихонько удалиться восвояси. Но теперь Андре все время ищет способ «зацепиться» за матч и стоять до конца. Он может и не победить, но будет драться до упора.

Чанг выиграл шесть из девяти последних геймов и все ближе и ближе подводит матч к развязке. Но тут Андре начинает брать себя в руки. Я вижу, что он вновь вошел в привычный ритм и сконцентрировался. Он смотрит в нашу сторону, и я вижу в его глазах спокойствие и сосредоточенность. Я бы даже скорее сказал нацеленность на успех.

Андре выигрывает 16 из следующих 21 очка и побеждает в четырех геймах подряд. Он просто начинает выполнять результативные удары и разыгрывать очки так, как нужно ему, дожидаясь подходящего момента. И он смещается к центру во время приема подачи, ожидает ее там и отвечает мощными ударами. Лучше не бывает.

В самом деле намного лучше, чем то, что ожидало его следующим вечером, когда Пит показал себя во всей красе. Скорость его первой подачи была свыше 200 километров в час. Позже Пит говорил, что это был самый лучший из всех его матчей с Андре и победа в нем позволила ему занять первое место в мировом рейтинге в 00:01 19 февраля. Но оставайтесь с нами, друзья.

Теннис в стиле рок-н-ролл

Андре был своего рода Маугли тенниса, когда впервые появился в большом спорте лет десять назад. Он напоминал рок-звезду или кого-то в этом роде со своими длинными волосами, серьгами в ушах, фокусами типа бросания своей рубашки зрителям. Талантливый шоумен.

Но вся эта ерунда не имела для меня никакого особого значения. Если что и привлекло мое внимание, то это нечто действительно ненормальное, по крайней мере, с моей точки зрения, а именно то, что он не использовал свой талант по назначению. Любой мог видеть, что Андре обладал невероятными способностями, но я увидел в нем человека, который этими способностями не пользовался.

Ему каким-то образом сходило это с рук, потому что он был настолько талантлив, что у него получалось выигрывать матчи вопреки самому себе. Но он и проигрывал много матчей, которые должен был бы выиграть.

Из-за того, что Андре вовсе не думал, находясь на корте, он был не в состоянии играть последовательно в течение долгого времени. Теннисисты, у которых он должен был выигрывать, побеждали его. Он терпел поражение в матчах, в которых должен был одерживать победу. Время от времени ему удавалось собрать свои силы в кулак и достичь совершенства, например, в его победном матче с Иванишевичем в финале Уимблдона в 1992 году, когда он выиграл свой первый турнир «Большого шлема».

Однажды ему удалось дойти до третьего места в мировом рейтинге, но когда я смотрел, как он играет, меня порой почти что пронзала боль от того, насколько безалаберно он относился к своему огромному таланту. Я видел, как он выполняет превосходные удары и вслед за этим посылает укороченный мяч из-за задней линии, как будто развлекает народ в цирке, изображая из себя шута.

В течение ряда лет я следил за его игрой точно так же, как следил за игрой всех остальных теннисистов профессионального тура. Я знал, что он делает, и прекрасно понимал, что ему следует делать, если он хочет побеждать чаще. Но я никогда в жизни даже и не помышлял о том, чтобы тренировать его или кого-нибудь другого.

Как я стал тренером Андре

Как-то раз во время крупного турнира на приз компании «Липтон» в Майами мы с Андре ужинали вместе в итальянском ресторанчике на Острове Рыбаков. После победы в Уимблдоне Андре опустился до тридцать второго места в мировом рейтинге по целому ряду причин, включая травму запястья, которая потребовала хирургического вмешательства и временного перерыва в участии в соревнованиях. Но травма была отнюдь не главной причиной.

В тот вечер, примерно в промежутке между спагетти и десертом, Андре спросил меня, не могу ли я дать ему какие-нибудь советы, которые помогли бы улучшить его игру. Я грешным делом подумал, что он сказал это не слишком уж серьезно, и начал рассказывать ему о том, что он не полностью реализует свой потенциал; что ему неплохо было бы разработать более четкую стратегию, которой он мог бы придерживаться во время матча; что он играет слишком далеко, за пределами задней линии, хотя раньше часто играл с отскока, находясь внутри корта; что он самый выдающийся теннисист в истории этой игры по своим способностям бить по мячу на подъеме, так что в его случае было просто абсурдным стоять за задней линией и дожидаться, пока мяч начнет опускаться.

Я также сказал ему, что он, на мой взгляд, слишком непоследовательно, слишком по-разному играет в различных матчах: иногда он готов рваться вперед, но в другие дни складывается такое впечатление, что он и вовсе не думает ни о матче, ни о своем сопернике. Я сказал ему, что он обычно играет чересчур небрежно со своим противником до тех пор, пока не окажется в критическом положении, после чего начинает предпринимать отчаянные попытки отыграться за счет результативных ударов с задней линии.

Но, по большому счету, я не думаю, что поведал Андре нечто такое, чего он до сей поры не знал или не чувствовал сам. Он парень неглупый, и мои слова совпали с его собственными мыслями. Вот именно так, как бы между прочим, все и произошло. Он сказал: «Давай вместе тренироваться, когда будет возможность. Никаких обязательств, просто будем заниматься на турнирах, где мы оба участвуем, и созваниваться». По-моему, слово «тренер» вообще ни разу не прозвучало, да и контракта у нас не было как такового.

Поначалу я продолжал играть согласно своей собственной турнирной сетке, и все развивалось именно так, как мы тогда решили за ужином: мы вместе занимались во время турниров и звонили друг другу. Я предупредил Андре, что из-за вынужденного перерыва в его спортивной карьере ему не следовало ожидать каких-то ощутимых результатов в турнирах приблизительно в течение пяти месяцев. Как выяснилось, мой прогноз оказался весьма точным. Вначале ничего не происходило, и показатели Андре в чемпионатах Италии и Франции, равно как и в Уимблдоне, в общем и целом оставляли желать лучшего.

Затем, почти ровно через пять месяцев после нашего разговора за тарелкой пасты на Острове Рыбаков, он отправился в Торонто и выиграл Открытый чемпионат Канады 1994 года. Следующим был Открытый чемпионат США, где Андре начал борьбу, будучи несеянным из-за слишком низкого рейтинга (он занимал тогда девятнадцатое место в мире).

По вере вашей да воздастся вам

Я был почти уверен, что Андре сможет выиграть этот чемпионат в Нью-Йорке, потому что у него действительно пошла игра на турнире в Канаде. Он начал хорошо соображать на корте, и я сказал ему, что он сможет пройти весь нью-йоркский марафон от начала до конца. Он, должно быть, решил, что я шучу, и ответил с иронией: «Если я выиграю, ты сбреешь волосы на своей груди, как я сделал в прошлом году в Уимблдоне. По рукам?». У меня появилось нехорошее предчувствие, что примерно через пару недель мне придется брить волосы у себя на груди.