Был в составе флота еще и древний «Мономах», который после встречи у Шантунга с «Баяном» и «Богатырем» довел-таки до Порт-Артура «Камчатку». Со своими пятнадцатью узлами он никак не смотрелся в крейсерских отрядах. Его можно было бы поставить в линию к медленным броненосцам Григоровича, как предлагали некоторые горячие головы. Он вполне вписывался туда по своим скоростным характеристикам, вернее – их отсутствию. А его многочисленные шестидюймовки дополнили бы артиллерию среднего калибра отряда. Однако ставить пусть броненосный, но старый и маленький крейсер в линию броненосцев значило почти наверняка обречь его на скорое утопление главным калибром Того, как только тот соизволит обратить на «Мономаха» свое «благосклонное» внимание.

В конце концов, приняли решение, что он станет флагманским кораблем отдельного отряда эскорта и охраны водного района, в который включались также все наличные канонерки, минные крейсера и минный транспорт «Амур». Командовал этим отрядом контр-адмирал Лощинский. Впереди у корабля были работы по установке рельсов для минных постановок. Конечно, офицеров и команду заслуженного крейсера-ветерана обижала мгновенно приставшая к нему кличка «броненосная брандвахта».

Увы, наши моряки – народ на словцо острый. Да и судьба, казалось, больше не обещала бывшему броненосному фрегату громов больших сражений…

Дальний. Порт-Артур. В море у Чемульпо. Ноябрь – декабрь 1904 года

Месяц прошел в суете текущих хлопот переформирования, отрядных и эскадренных выходов на совместное маневрирование, а также ежедневной помощи армии, которая за три недели при постоянной огневой поддержке с моря вышла на позиции поперек перешейка перед Цзиньчжоу, тем самым отодвинув непосредственную угрозу Порт-Артуру.

Флот стал флотом. Инструкция для похода и боя, подготовленная Макаровым еще в марте месяце, была откорректирована и дополнена сообразно изменившейся обстановке и с учетом тактических наработок в ходе боевых действий как артурской эскадры, так и владивостокских крейсеров. Нужно отдать должное офицерам штаба флота под началом контр-адмирала Моласа: они в кратчайший срок смогли добиться того, что подавляющее большинство командиров кораблей, старших офицеров, вахтенных начальников, строевых и артиллерийских лейтенантов и мичманов знали этот документ как «Отче наш».

Но Макаров «школил» своих офицеров отнюдь не только на знание его инструкций и умение следовать им на практике. На борту «Александра III» в Артур прибыл особый груз, сформировать который с подачи Руднева помог неугомонный Банщиков. Каждый из офицеров Тихоокеанского флота получил под роспись первые пять томов «Новой морской библиотеки». Кроме макаровской «Тактики», дополненной и откорректированной автором в свете опыта текущей войны, в нее вошли «Морская война» Коломба, «Влияние морской силы на историю» Мэхена в двух томах и так и не увидевшая свет в мире Петровича книга «Принципы построения морской мощи» Альфреда фон Тирпица.

У нас то ли сам автор посчитал свои рассуждения еще сырыми, то ли Вильгельм II не захотел огласки своих далеко идущих морских планов… Но в итоге рукопись исчезла, и гросс-адмирал особо на эту тему не переживал. Знавший сию историю Петрович надоумил Вадика… Николай во время встречи с Вильгельмом попросил дорогого кузена об одолжении: возможности ознакомиться с суждениями выдающегося германского адмирала и созидателя имперской морской мощи, правой «морской» руки Кайзера и прочее, прочее… Кузен Вилли был польщен. Как, кстати, и не подавший вида автор. В результате рукопись была доставлена в Зимний дворец имперским фельдъегерем. К ней было приложено и согласие автора на право первой публикации в России и краткое предисловие кайзера. Чудеса, да и только!

Поговаривали, что именно в это время германский морской гений стал акционером одного из крупнейших российских банков. Но, наверное, это простое совпадение. Возможно, такое же, как и в отношении доктора Рудольфа Дизеля, который именно тогда не только выгодно вложился в российские акции, но вскоре и сам перебрался в Санкт-Петербург, где для него был построен небольшой, но уютный особняк на Сампсониевском проспекте, по соседству с домом небезызвестного Альфреда Нобеля. Созданной вскоре компании «Ноблесснер – Дизель – Луцкой», выросшей впоследствии в одну из крупнейших промышленных госкорпораций России – «НДЛ» (не путать с германским «Норддойче Ллойдом»), еще предстояло вписать немало ярких страниц в историю российской авиации и флота, особенно скоростного и подводного, а также минно-торпедного оружия…

* * *

С дождями и туманами прошел ноябрь. И вскоре стало ясно, что русское наступление на Квантуне застопорилось. Японцы, творчески использовав опыт «михаиловской» обороны, намертво вгрызлись в землю и скалы, согнав для рытья окопов несколько тысяч китайских кули. С прибывавшими через Чемульпо подкреплениями, пулеметами и артиллерией генерал Ноги смог стабилизировать ситуацию, не дав сбросить себя с цзиньчжоуских высот.

После двух за день безуспешных попыток сбить японцев с позиций Михаил просто сказал Балку: «Василий, все. Похоже, или мы выдохлись, или Ноги разобрался, что к чему. Только малой кровью мы их дальше уже не отбросим. Нужно еще минимум батарей пять стодвадцатимиллиметровых гаубиц». – «Факт, сам вижу, – отозвался Балк, – но этого стоило ожидать. Наши бойцы все наперечет. А его транспортная коммуникация пока что не нарушена. От своих „банзай-атак“ самураи отказались. По понятным причинам. И начали целенаправленно копить силы. Для чего? Сам догадайся. Вывод: нам надо сделать две вещи. Во-первых, обустроить линию фронта, окопаться, возвести укрытия и защищенные огневые точки, одним словом, переходить к долговременной позиционной обороне, хотя мне лично это как серпом по одному месту. Ну, да опыт кое-какой и тут имеется. Теперь, во-вторых. Вам, товарищ Великий, нужно срочно рвать в Артур, дабы Макаров с Чухниным и Рудневым в своих страстях по генеральной баталии с Того не упустили главного – разрушения японской системы снабжения. Понимать-то они это понимают, но флот сколотить за три-четыре недели – задачка та еще. А у нас, пока эта чемульпинско-пусанская служба доставки работает, каждый транспорт привозит нам новый геморрой…»

Когда через день на военном совете великий князь Михаил жестко заявил, что на бессмысленную бойню под пулеметы и на заграждения перед окопами бросать не позволит не только гвардейцев, но и солдат и казаков частей крепостного подчинения, алармистские аргументы горячих голов из крепостного начальства сошли на нет. Тем более что сами они персонального участия в отбитии японцев от Порт-Артура не принимали.

Щербачев, Брусилов и Смирнов высказались в том духе, что положение вынужденно стабилизировалось. На прорыв обороны и последующее решительное наступление сил, а главное – боеприпасов для полевой артиллерии, было явно недостаточно. Поэтому русские войска также начали окапываться и возводить полевые укрепления, тем более что неугомонный Василий Балк проявил просто выдающиеся таланты на ниве «дерново-земляной» фортификации с перекрывающими друг друга огневыми секторами. Начиналась та самая окопная война, которую в «карпышевском» мире породила Первая мировая…