Только что Тремэн несколько притворно ей поклонился, машинально произнес поздравления, и новоиспеченная госпожа д'Уазкур ответила ему столь же безразлично. Руки их не прикоснулись одна к другой, глаза не встретились. Они стояли лицом к лицу, словно изваяния, по обе стороны все углублявшейся пропасти, и казалось, что только землетрясение способно ее заполнить, да и то лишь разбив обе каменные статуи. На миг Тремэна охватило желание завладеть прекрасной женщиной и увезти ее на край света…

Но то был всего лишь миг. Другие ожидали своей очереди, чтобы выразить поздравления, по всей видимости, не искренние и чаще всего проникнутые тонкой иронией. Несмотря на похвальные усилия Жанны дю Меснильдо, собравшиеся вели себя чопорно, немного торжественно, так что окружавшие Гийома щебетуньи вносили единственную веселую ноту в эту свадьбу.

Внезапно атмосфера разрядилась: супруги удалились. Каждому из них госпожа дю Меснильдо предоставила комнату, чтобы они могли переодеться. Для большего спокойствия господин д'Уазкур решил провести первые три дня медового месяца в небольшом имении, которым располагал недалеко от Шербурга. Мадемуазель де Монтандр, разумеется, пошла помочь подруге. Как только они покинули гостиную, разговоры пошли веселее, чаще стал раздаваться смех, и прием, наконец, начал походить на праздник. Хозяйка дома, с лица которой не сходила застывшая улыбка, протянула Гийому бокал.

— Уф! — весело вздохнула она. — Кончилась каторга. Или почти кончилась: прощание пройдет незаметно! Какого черта я решила взяться за эти «увеселения», которые и на праздник-то не похожи!

— Вы щедры, любите принимать гостей. Благодаря вам у бедной девушки получилась достойная свадьба… вернее, праздник, достойный так называться.

— Вы верно уточнили, потому что мне она представляется все менее достойной. Когда они выходили сегодня из церкви, мне показалось, что я увидела Смерть, ведущую бедную душу на казнь… Бр-р!.. Меня до сих пор в дрожь кидает!

В этот момент поверх плеча своей собеседницы Гийом заметил Розу, делавшую ему знаки из-за открытой в сад застекленной двери. Он извинился и подошел к девушке.

— Пойдемте! — сказала она. — Агнес хочет с вами поговорить.

— Со мной? Место и время, по-моему, не подходящие!

— Всего на минуту. Она там, в зарослях пионов, справа от старого колодца.

— Я полагал, что она пошла одеваться. А чем занят благородный супруг?

— После столь трудного дня молодая супруга имеет право подышать свежим воздухом в саду…

— Столь трудного дня? По-моему, самое трудное — впереди, — съязвил Тремэн.

Роза пожала плечами.

— Вы идете или нет? Время не ждет!

— Не беспокойтесь, я иду!

Сад был невелик. Сделав всего несколько шагов, Гийом очутился рядом с Агнес. Она сидела на небольшой каменной скамейке и, услышав его шаги, встала. На ней по-прежнему было свадебное платье, но вместо вуали декольте закрывал кружевной воротничок. Ее поза выражала усталость, а вокруг глаз — или то была тень от цветущих кустов? — залегли синяки. Гийом остановился в нескольких шагах от нее.

— Я думал, что нам больше не о чем говорить, — сказал он.

— Осталось только одно. Поскольку речь идет о семейной тайне, прошу отнестись к ней подобающим образом…

— Даю вам честное слово, но почему вы решили доверить ее мне?

— Я думаю, она вас заинтересует. Но, прежде чем открыть ее, я хотела, чтобы все было позади. Теперь я могу говорить. Да будет вам известно, господин Тремэн, что я не дочь графа де Нервиля. Во время одного из его бесконечных отсутствий, когда он был в Версале, моя мать, оставшись одна в Нервиле, полюбила мужчину, офицера Королевского флота.

— Что вы сказали? — вымолвил пораженный Гийом. Она жестом остановила его.

— Дайте сказать, у меня мало времени. Итак, она его полюбила настолько сильно, что решила сохранить ребенка, зная, какой опасности себя подвергает. Я родилась, а моя мать через несколько месяцев умерла… но не от беременности.

— Опять этот негодяй?..

— Возможно! Одна Пульхерия знает правду, но отныне господин де Нервиль в ответе лишь перед Богом! Вот о чем я хотела вам сообщить. А теперь прощайте!

— Нет! Не уходите!.. Почему нельзя было рассказать этого раньше?

Она еле заметно улыбнулась, но глаза ее остались серьезными.

— Вы говорили, что любите меня, и я была в этом уверена. Но я хотела проверить вашу любовь… И проверила. Прощайте!

Подобрав пышное платье, она выбежала из укрывавших их пионов, оставив сраженного Тремэна в таком ошеломлении, что он даже не подумал побежать вслед за молодой женщиной. Да и зачем? Теперь было слишком поздно: он потерял Агнес, и потерял по своей вине…

С большим трудом ему удалось выбраться из отеля Меснильдо незамеченным, после чего он добежал до своей комнаты, которую постоянно резервировал в гостинице «Гран Тюрк», закрылся в ней и потребовал, чтобы его ни под каким предлогом не беспокоили. Там, в окружении одних лишь флаконов, он стал методично напиваться, не желая слушать даже Феликса, ломившегося в дверь и умолявшего открыть, пока, наконец, под утро не свалился мертвецки пьяным. Только так ему удалось усыпить свое безжалостное воображение и прогнать возникавшие в нем невыносимые картины…

Лишь через сутки Варанвиль смог к нему войти. Да и то ему пришлось позаимствовать у садовника лестницу, чтобы пролезть в окно…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

БОЛЬШОЙ ДОМ

1786

Глава X

ПЕРВЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ…

Двое мужчин и с ними молодая женщина обошли весь дом. Потом они направились к столу и привезенным из Малайзии креслам из ротанговой пальмы, стоявшим возле большого дуба. Гийом специально сохранил его, когда корчевали деревья, и теперь он украшал зеленый травяной ковер, разостланный перед входом. Впрочем, из всего сада можно было показать лишь один этот уголок, так как парк даже не был целиком спроектирован и посажен. Но этого было достаточно для того, чтобы представить себе, каким он будет.

Госпожа де Бугенвиль устроилась в кресле среди подушек из набивного кретона, разложила свое широкое белое муслиновое платье в синюю полоску, подняла очаровательный носик, склонила набок голову, желая охватить одним взглядом весь дом, и заявила:

— Очень красивый дом, господин Тремэн, искренне поздравляю. Я бы от такого не отказалась!

Ее муж засмеялся.

— Вы могли бы стать первой женщиной, которая, увидев новый дом, не захотела бы его иметь. Согласен, что этот дом соблазнителен, но у вас их уже три, и потом ведь можно перекрасить стены… Тогда желание пройдет.

Они обменялись заговорщицкими улыбками в знак полного взаимопонимания, и теперь уже Гийом им позавидовал. Какая удивительная пара! При тридцатилетней разнице в возрасте так подходить друг