голос. Джинхэй Вейшенг всегда отвечал ей спокойно и без возможности как-то оспорить его решение или возразить ему. У нее даже не было варианта: хочешь жить иначе – вон из клана. Клан Джинхэй уже достаточно в нее вложился – ее не могли отпустить. Единственным вариантом было подчиниться.

Сяо Тун, которая до этого пользовалась полной свободой, вдруг уперлась в потолок своих возможностей. Ее раздражало, что как такового потолка нет – есть только «нельзя», и больше ничего. Только слово, но слово наследника и будущего мужа.

И тогда Сяо Тун впервые сказала о том, что уйдет из клана и никакой свадьбы не будет. Сначала она решила, что Джинхэй Вейшенга ее решение напугало, и даже ощутила злорадство. Ей показалось, что он уступит и сбегать не придется. Побег вообще-то пугал ее. Она никогда еще не путешествовала одна, к тому же не хотела быть неблагодарной.

Но Джинхэй Вейшенг смотрел не на нее. В дверях комнаты стоял его отец, которого Сяо Тун не заметила потому, что находилась к нему спиной. Однако по воцарившейся тишине она поняла, что сзади – нечто жуткое. Более страшное, чем монстры.

До того как она успела обернуться, наследник резко дернул ее на себя. Так, что она упала. Он спасал ее от удара и после этого закрыл руками, не позволяя отцу, Джинхэй Пингу, ударить невестку. А глава клана наконец понял, что` упустил из виду и во что развилось его попустительство. Он хотел видеть невестку кроткой и слабой девочкой – наследник же хотел видеть в невесте опору. Но, по мнению главы, в итоге получилась неблагодарная нахалка.

Впервые отец и сын подрались, да так, что комната выглядела как после урагана. Выпустив пар и силы на сына, невестку глава просто протащил по земле до сараев и запер вместе с курами. Вскоре Сяо Тун услышала, как всполошился клан. Глава был в гневе и обещал расправу над девушкой на рассвете.

Всю ночь замерзающая в сарае Сяо Тун ждала, что Джинхэй Вейшенг спасет ее. Когда никто так и не пришел – она приняла это легко. Во всяком случае, так она себе сказала.

К рассвету она привела себя в порядок, успокоилась и была готова стойко принять наказание. Она держалась и тогда, когда ее привели на крыльцо хозяйского дома, во дворе которого собрались адепты и слуги. Народу было много, казалось, что все, кто был на тот момент в клане, собрались посмотреть.

И перед всей толпой с Сяо Тун сорвали верхнюю часть одежды, полностью оголив до поясницы тело. Она вскрикнула, хотела прикрыться, но быстро взяла себя в руки. Она сидела на коленях, лицом к толпе, и, убрав руки, вытянула их вдоль тела.

Она не знала, сколько точно было ударов палками. Пыталась считать, но ее отвлекали разговоры в толпе. К ней все это время относились как к будущей хозяйке, но теперь подметили, что не так уж она и хороша. Толпа обсуждала, что она недостаточно худа, недостаточно стройна, да и красивее вообще девушек видали. Еще и характером не вышла. Позорище.

Потом от ударов начало звенеть в ушах, и Сяо Тун приняла это с благодарностью: она больше не слышала пересудов. Она старалась крепиться и держать спину прямо, но последние удары были нанесены, когда она уже согнулась и уперлась руками в доски.

За ней ухаживала сама всезнающая хозяйка клана. Ее положили в комнату одной из служанок госпожи.

Было больно. Казалось, что со спины кожу содрали полностью, Сяо Тун могла лежать только на животе. Оставшись одна, она могла поплакать. Она без конца повторяла себе, что это просто тело. То, что ее раздели перед такой толпой, ничего не значит. Но она все время вспоминала эти разговоры, голоса…

О свадьбе теперь и речи быть не могло. Сяо Тун понимала это. Глава приказал именно так наказать ее – девушку опозорили, и теперь не только наследник, ее никто не возьмет замуж. На всех остальных Сяо Тун было наплевать, а вот за то, что от нее откажется Джинхэй Вейшенг, было обидно до слез. У них ведь был всего один повод для ссор, в остальном они замечательно ладили. Им было о чем поговорить, но теперь наследник вряд ли станет с ней беседовать.

Того времени, что Сяо Тун приходила в себя от ран и унижения, ей хватило, чтобы смириться с отменой свадьбы и своим новым статусом. В какой-то момент она даже стала считать, что не так уж все плохо. Раз она больше не невеста наследника, значит, может распоряжаться своей жизнью по своему желанию. В том числе уйти из клана. Сяо Тун стала строить планы: посетить родную деревню, потом узнать, нет ли в округе чудовищ, потом найти друзей, которые ничего бы не знали о ней…

Но, когда она достаточно оправилась и могла снова тренироваться и заниматься хозяйственными делами, явился посланник от Джинхэй Вейшенга. Он принес свадебное ханьфу и сообщил дату свадьбы. До нее оставалось пять дней.

Глава 20

Лин Ху и Сяо Тун зовут в гости

Приходить ночью в комнату наследника было просто неприлично. Поэтому Сяо Тун проникла туда, минуя слуг, через окно. Причем сначала на пол упали алые одежды, а потом уже девушка встала прямо на них. Джинхэй Вейшенг, ожидавший чего-то такого, с жалостью посмотрел на дорогое ханьфу, потом такой же взгляд перевел на Сяо Тун. Ее это задело, она ощутила родство с платьем, словно ее так же недавно растоптали.

– Я думала, что помолвке конец. Что после такого жениться на мне – позор на весь клан. Тем более для наследника.

– Это не отцу решать, – Джинхэй Вейшенг ответил непривычно тихо, словно тоже не хотел привлекать внимание слуг.

– А кому решать? Тебе? Или нам? Почему я обо всем узнаю как о свершившемся факте? Может, стоило мне после свадьбы сказать, что все уже состоялось?

– Ты словно не понимаешь, какие усилия я приложил, чтобы свадьба состоялась. И почему я так спешу. Тебе уже шестнадцать. Раньше отец попрекал меня, что свадьбу надо было сыграть в прошлом году. Теперь продолжает делать все, чтобы она не состоялась.

– Значит, он на моей стороне. Какая свадьба? За все время ты ни разу не пришел посмотреть на меня. Я думала, что отвратительна тебе.

– Я приходил, – спокойно ответил Джинхэй Вейшенг. – Ночами, когда ты спала, я приходил.