– Все, Гришка, хватит болтать, а то накличешь беду.

– Ее и кликать не надо, сама придет.

– Тем более.

Князь Ургин и Григорий Тимофеев въехали в Кремль. Дмитрий поднялся во дворец.

Иван сидел в кресле, такой же задумчивый, озабоченный, как и вчера, словно и не ложился спать.

– Долгих тебе лет, государь. – Ургин поклонился.

– И тебе здравствовать, Дмитрий. Небо над Москвой видел?

– Тучи затягивают город. И ни ветерка, деревья, не шелохнувшись, стоят.

– Это и беспокоит. С утра я послал гонцов Василия Блаженного разыскать, во дворец доставить да расспросить, что сердце его вещает. Нет, не нашли юродивого. Он будто сквозь землю провалился, а до этого почитай каждый день у Кремля по площади ходил. Как Адам первозданный, нагишом и в летний зной, и в зимнюю стужу. А тут пропал. Кого ни спрашивали, никто Василия не видел.

– Может, ушел из города?

– Кто его знает. Он сам по себе. Куда захочет, туда и идет, но еще не было такого, чтобы его никто не видал. Ни стража, ни посадские, ни торговцы.

– Объявится.

– А что ты такой невеселый, Дмитрий? Тебе, как и мне, не по себе?

– Жена с утра странно себя вела.

– Расскажи, коли не секрет.

Ургин рассказал о необычном поведении Ульяны.

Иван помрачнел еще больше.

– Слишком много странного происходит за последнее время. Вот и царица ночь не спала. С утра с постели не встала, жаловалась на сильную головную боль. Я за лекарем послал. Ох, что-то будет, Дмитрий!

В палаты вошли боярин Федоров и князь Темкин, поклонились царю, поприветствовали Ургина.

– Что на Москве? – спросил Иван.

– Затишье! – ответил Федоров.

Темкин добавил:

– Тягостно. Людей на улицах мало, торговые ряды наполовину пусты.

– Василия Блаженного так и не нашли?

– Нет, государь.

– Судя по небосклону и затишью, на Москву буря надвигается.

– Да вроде тучи на восток сносит. Глядишь, и пронесет, – проговорил Федоров.

– А что делать? Тут мы бессильны. Но, может, еще пронесет.

Не пронесло.

Ураган налетел на Москву неожиданно и со страшной силой. За окном сразу же потемнело.

– Ну вот, – сказал Иван. – Началось. Теперь остается Богу молиться, чтобы ураган быстрее стих.

– Владыка со святым собором молятся.

Иван взглянул на Ургина.

– Поди, князь, на улицу, погляди, что там творится. Через окна ничего не видать.

Ургин поклонился, вышел, вскоре вернулся и сказал:

– Ураган силен! Не понять, откуда дует, такое ощущение, что кружит каруселью. Река вздыбилась, вспенилась, деревья до земли гнутся, старые падают, повсюду пыль. Грома не слыхать, но порывы ветра страшные, государь.

В царские палаты вбежал Скопин-Шуйский. Одежда на нем была растрепана, на лице страх и растерянность.

– Пожар, государь!

Иван приподнялся в кресле.

– Где?

– Храм Воздвижения горит.

– Это в нем вчера молился и плакал Блаженный?

– По словам людей, да, именно в нем.

Государь ударил руками о подлокотники.

– Эх, пришла-таки беда. При такой буре огонь скоро всю Москву охватит. Ургину остаться здесь, остальным на стены, башни, звонарям на колокольни, смотреть, где будет распространяться пожар. Гонцов в город, передать людям, чтобы бросали все, не пытались тушить дома, спасать добро и уходили из Москвы. Стражникам, дружинам помогать народу.

Вельможи выбежали из палат.

Дмитрий проговорил:

– Гонцов посылать бесполезно, государь. Кто их послушает? Народ уже наверняка в панике, управлять им сейчас невозможно. Стражники разбегутся, станут свои семьи спасать. Тебе надо забирать царицу и срочно выезжать из Москвы, покуда огонь не перекрыл все пути и не добрался до Кремля.

– Ты, бесстрашный князь Ургин, предлагаешь мне, русскому царю, бежать трусливым зайцем из Москвы, бросив на погибель свой народ? Не ослышался ли я?

– Я предлагаю тебе не бежать, а спасаться, государь. Что толку, если ты останешься в Кремле? От этого пожар успокоится, погаснет?

– Толку, может, и нет, но что скажут люди, близкие которых сгорят в огне? Что царь, взявший на себя ответственность за их жизни, первым сбежал из города, думая лишь о своей шкуре? На что государству такой самодержец?

– Я понимаю тебя, государь, но и ты должен услышать меня. Ты пожертвуешь собой, поплачут по тебе люди, скажут, что был героем. А что с Русью станет? Пожар как начался, так и закончится. Да, по-видимому, погибнет много людей, но больше выживет. И вот тогда, когда надо будет восстанавливать город, ты больше всего станешь нужен людям. Подобные беды не проходят бесследно. В отчаянии и горе народ начнет искать тех, кто должен ответить за гибель жен, отцов, матерей, детей. А это смута, необузданные страсти и гнев. Ты должен будешь твердой рукой удержать порядок в стране, не отдать государство на растерзание обезумевшей толпе, не позволить удельным князьям рвать Русь на куски. Люди поймут тебя, оценят, но лишь тогда, когда увидят в тебе мудрого государя. Ты еще молод. Порывы твои благородны, чисты, но, прости, необдуманны. Царь в первую голову должен быть мудрым и справедливым. В общем, государь, ты волен поступать так, как считаешь нужным. Я пойду за тобой, жизнь за тебя отдам, не раздумывая. Одно прошу, прислушайся к моим словам.

Иван задумался.

Вскоре во дворец стали поступать известия, одно страшнее другого. Пожар начался в Чудовом и Вознесенском монастырях, перекинулся на Китай-город. В самом Кремле загорелись Успенский собор, казенный двор, царские конюшни. Взлетела в воздух одна пороховая башня кремлевской стены. Огонь стремительно приближался к Благовещенскому собору и царскому дворцу.

Дмитрий спустился во двор Кремля, уже горевшего, и кликнул Тимофеева. Григорий вмиг оказался рядом.

– Что в нашей части города? – спросил Ургин.

– Сейчас из усадьбы Кирьян прибегал. У нас пока, слава Богу огня нет, но горит посад, а от него и до дома недалеко.

– Ветер вроде стихает! Посылай кого-нибудь из наших домой. Пусть передаст Егору Лихому, чтобы тот забирал Ульяну с дочерью и быстро рекой отправлялся в Благое!

– Тебе тоже надо уходить, князь. Плыви с семьей, а тут я со стражей останусь. Если что, подсобим царской семье. Благо коней из конюшен вывести успели, да и дорога на Воробьево более-менее свободна. Конечно, на ней много народу, но царский обоз пройдет. В ту сторону пока еще пути не забиты и огнем не охвачены.