я могу защитить ее от мира, частью которого она не хочет быть.

Глава 34

Ева

Моё сердце колотится так сильно, что я едва слышу студентов по ту сторону занавеса.

Оак намерен объявить о нашей свадьбе всей школе во время приветственного собрания в зале сегодня ровно через пять минут.

Он сказал, что я не обязана присутствовать, но мне показалось неправильным оставить его рассказывать всем в одиночку. Наталья, Камилла и Адрианна вернулись еще вчера по моей просьбе, чтобы я лично сообщила им эту новость.

Сначала я лишила всех троих дара речи, но как только они наконец заговорили, я объяснила все сумасшедшие, отвратительные вещи, которые произошли во время зимних каникул. Они были рады за меня, когда оправились от шока.

Оак также рассказал обо всем персоналу, который, за исключением Гаврила и, конечно, Арчера, был очень потрясен. Некоторые выразили протест, утверждая, что это аморально. Однако Оак заявил, что вся школьная структура аморальна, поэтому он не считает их аргументы весомыми.

Я готова к странным взглядам и шуткам в свой адрес, как только это станет достоянием общественности, но меня это не волнует. У меня есть любимый мужчина, и три замечательные подруги, которые меня поддерживают.

Оак прочищает горло в микрофон, и я понимаю, что время пришло.

Черт.

Это безумие.

Мы также ожидаем некоторой негативной реакции со стороны родителей учащихся, как только это станет общеизвестным, но Оак считает, что все будет не так плохо, как я думаю.

— С возвращением в Академию Синдиката. Надеюсь, вы все хорошо провели зимние каникулы.

В толпе раздается несколько выкриков, но Оак их игнорирует.

— Мне нужно сделать довольно противоречивое заявление, которое может шокировать многих из вас.

Арчер кивает мне, и я выхожу на сцену к Оаку, замечая ободряюще улыбающуюся Наталью в первых рядах толпы.

— На зимних каникулах Ева Кармайкл стала Евой Бирн, моей женой. Теперь она живет со мной в коттедже на территории академии. На случай, если у кого-то из вас возникнет вопрос, почему вы видите, как ваш преподаватель целует студентку или тайком приводит ее к себе домой.

Я замечаю, как он многозначительно смотрит на Дмитрия, который выглядит разъяренным нашим внезапным заявлением.

Многие студенты перешептываются между собой, и все выглядят растерянными или испытывающими отвращение.

— Я понимаю, что это очень необычно, но мы с Евой полюбили друг друга и поженились. Всё очень просто. Если у вас есть вопросы, я приму их сейчас.

Элиас ухмыляется и поднимает руку.

— Да, Элиас.

— Вы трахали ее в классе, профессор?

На виске Оака вздувается вена, когда он сжимает челюсти.

— Любой, кто скажет что-нибудь глупое, проведет утро с профессором Ниткиным. Я принимаю только уважительные вопросы.

Он кивает Гаврилу, который выходит вперед, хватает Элиаса за локоть и тащит его из комнаты.

Весь зал затихает, заставляя меня задуматься, что же Гаврил Ниткин делает с людьми.

Как он вселяет такой страх в студентов, рожденных быть убийцами?

— Еще вопросы есть? — Спрашивает Оак.

Парень, которого я не узнаю, поднимает руку.

— Да, Джейден.

— Значит ли это, что Вы больше не будете ее учить, ведь наверняка может возникнуть вопрос о несправедливом отношении к ней, когда речь идет об оценках?

Его вопрос вызывает несколько смешков, но я полагаю, что он справедлив.

— Ева останется на занятиях, которые я преподаю, но профессор Ниткин будет оценивать ее работы и экзамены, чтобы избежать возможного вопроса о фаворитизме.

Оак оглядывает остальных учеников.

— Кто-нибудь еще?

Мой желудок сжимается, когда я вижу, как Дмитрий поднимает руку.

— Что, Дмитрий? — Оак огрызается, напряжение нависает над ним.

— Так вот почему Вы напали на меня на вечеринке в руинах, профессор? — спрашивает он.

Мы ожидали, что он не откажется от этого глупого заявления о нападении. Возможно, это правда, что он ударил Дмитрия, но Дмитрий пытался облапать меня.

— Ты имеешь в виду тот случай, где я защищал Еву, когда ты пытался сорвать с нее трусики, а она кричала, чтобы ты этого не делал? — Спрашивает Оак самым спокойным голосом.

Щеки Дмитрия краснеют, и он избегает взгляда Оака.

— Неважно, — говорит он, махнув рукой.

Многие студенты смеются над ним. Надеюсь, на этом вопрос исчерпан, но если он продолжит в том же духе, мы будем бороться.

— Есть еще бесполезные вопросы? — Спрашивает Оак. Его встречает тишина, и он кивает. — Хорошо, тогда отправляйтесь на завтрак.

Все студенты болтая, поднимаются со своих мест и направляются из зала в сторону столовой. Наталья, Адрианна и Камилла задерживаются, подзывая меня.

Я поворачиваюсь к Оаку.

— Увидимся позже. Я собираюсь позавтракать с подругами.

Он улыбается и скользит рукой по моей шее, притягивая к себе для быстрого поцелуя.

— Хорошо, не опаздывай вечером домой.

Мои щеки пылают и я нервно сглатываю, когда оборачиваюсь и вижу, что несколько студентов таращатся на меня. Я спешу к Наталье.

— Не могу поверить, что ты замужем за этим Богом-мужчиной, — говорит она, качая головой.

Я наклоняю голову.

— Ты хочешь сказать, что он не в моей лиге?

— Нет, Боже, нет. Ты великолепна, но он наш гребаный директор.

Камилла смеется.

— Возможно, я попытаю счастья с Ниткиным.

Мы все смотрим на нее как на сумасшедшую.

— Что? Он горячий.

— Ага, и чертовски сумасшедший, — говорит Адрианна, закатывая глаза. — Никто бы добровольно не связался с этим мужчиной. Он садист.

Щеки Камиллы краснеют, но она пожимает плечами.

— Это не умаляет того, насколько он великолепен, и теперь я знаю, что это возможно… — она смеется. — Впрочем, я шучу.

— Ладно, — говорит Наталья. — Дело твоё.

Я качаю головой.

— Нам лучше приступить к завтраку, пока не съели всю вкусную еду.

Наталья берет меня за руку.

— Теперь я понимаю, почему ты так хотела провести зимние каникулы здесь, наедине, — она делает ударение на последнем слове, и я не могу удержаться от улыбки.

— Да, прости, что не рассказала тебе, но это было слишком рано. — Я мотаю головой. — Я никогда не ожидала, что мы поженимся.

— У меня действительно есть к тебе претензии. — Наталья дуется на меня. — Какого черта я не была твоей подружкой невесты?

Я смеюсь, качая головой.

— Потому что мы никого не приглашали.

Когда мы входим в столовую, Джинни Дойл заступает нам дорогу.

— Какого хрена тебе надо теперь, Дойл? — Спрашивает Камилла.

Она поднимает руки вверх.

— Я просто хочу отдать должное Еве за то, что она подцепила самого горячего учителя в школе. — Она выглядит искренне впечатленной. — Я недооценила тебя, Кармайкл. Или лучше сказать, Бирн?

— Просто Ева подойдет, — невозмутимо отвечаю я.

— Справедливо. — Она протягивает