– Я очень благодарен за вашу откровенность, – сказал Чарли Чан, утирая пот со лба. – А братья походили друг на друга внешне?

– Да, мистер Чан, – с готовностью ответила миссис Макмастер. – Но не так, как две капли воды: все-таки между ними ощущалась разница в возрасте и волосы у них были разного цвета: у Артура темные, а Денни был блондином. Но, увидев их в первый раз, я сразу поняла, что передо мной братья.

Чан не удержался от улыбки.

– Вы снова оказали нам неоценимую помощь. Лично у меня больше нет к вам вопросов. Мистер Джексон, может, вы что-нибудь хотите добавить?

– Нет, мне остается только еще раз поблагодарить вас, мистер и миссис Макмастер, за то, что вы откликнулись на мое приглашение.

– Ну что вы! Это долг всякого честного человека. Надеюсь, мы не наболтали лишнего? – обратился старик к своей жене.

– Прекрати, Томас. Порядочный человек не должен стыдиться своего имени, а Артур Майо – глубоко порядочный, вне всякого сомнения.

– В заключение я повторю самое главное, – снова произнес Макмастер. – До восьми тридцати вечера мистер Тарневеро, или, если вам так угодно, Артур Майо, был с нами, и мы глаз с него не спускали. Я готов поклясться на Библии, что все именно так и происходило.

– Мы не сомневаемся в ваших словах. Большое спасибо.

– Что вы об этом скажете, Чарли? – нетерпеливо спросил Джексон, едва за Макмастерами захлопнулась дверь кабинета.

– Скажу лишь, что Тарневеро ждет меня в отеле «Ионг». Мне нужно позвонить и позвать его сюда. Значит, наш прорицатель оказался родным братом убитого артиста Денни Майо, – продолжал он, закончив телефонный разговор. – Но теперь все усложнилось еще больше. Появилось множество новых вопросов: почему он упорно скрывает свое родство с ним?

– Да, меня тоже это удивляет. Знай я раньше о том, что он брат Денни Майо, я бы иначе воспринял его повышенный интерес к следствию. Но потом вместо помощи он уничтожает все газетные сообщения о смерти брата и все его фотографии. И еще одна мысль не дает мне покоя. Неужели никто в Голливуде не заметил их сходство?

– Это как раз нетрудно объяснить. Они нигде не появлялись вместе. И потом, вспомните слова миссис Макмастер, что далеко не все обращали внимание на их сходство, даже когда видели вместе. Мистер Тарневеро сделал мне комплимент, предположив, что я сразу все пойму, стоит мне взглянуть на фотографии Денни Майо.

– Все это верно, но времени у нас в обрез. Как вы собираетесь себя вести с этим предсказателем?

– Полагаю, для полной откровенности время еще не наступило.

Через несколько минут в кабинете появился Тарневеро, чуть опираясь на элегантную тросточку.

– Инспектор Чан, я уже начал опасаться, что не дождусь вас.

– Прошу меня простить, возникло срочное дело. Позвольте вам представить моего шефа, мистера Джексона.

– Польщен и рад знакомству. Как продвигается ваше расследование? Я с нетерпением жду новостей.

– Действительно? Прямо перед вашим приходом мы выяснили причину вашего обостренного интереса.

– Не понимаю, о чем вы, – удивился Тарневеро, пристально глядя на китайца.

– Как о чем? Покойный Денни Майо – оказывается, ваш родной брат.

Прорицатель сделал несколько шагов по кабинету, осторожно положил свою трость на стол, затем после долгой паузы сказал:

– Не стану этого отрицать, господа. Правда, я по-прежнему не понимаю, откуда вы это узнали.

– Видите ли, я добросовестно отношусь к своим обязанностям, – ответил ему Чарли Чан с легкой улыбкой. – Поэтому рано или поздно этот факт все равно выплыл бы наружу. Я полагаю, вы утаивали это родство в силу очень важных причин. Не скрою, я чувствую себя немного обиженным. Ведь вы называли себя моим другом, а в друзьях я ценю искренность.

– Я вас понимаю, – промолвил Тарневеро, усаживаясь на стул. – Мне жаль, что пришлось так поступить с вами. Если еще не поздно вернуть ваше хорошее отношение, я постараюсь изложить вам причины, побудившие меня к такому поведению.

– Конечно, не поздно. Я внимательно слушаю вас.

– Как вам уже известно, Денни был моим братом – младшим и очень любимым. Вследствие существенной разницы в годах мы относились друг к другу даже не как братья, а скорее, как отец и сын. Я обожал своего брата, заботился о нем, гордился его успехами. Можете себе представить, каким ударом для меня стала его смерть. Последние три года я был буквально одержим мыслью отомстить убийце. Если выяснится, что жизнь Шейлы Фейн прервал тот же человек – я не успокоюсь, пока не воздам ему за эти злодеяния. Когда до меня дошла весть о смерти Денни, я жил в Лондоне, – продолжил Тарневеро, вставая и принимаясь шагать взад и вперед по комнате. – Но тогда я был бессилен что-либо предпринять. Я воспользовался первой подвернувшейся возможностью, чтобы уехать в Голливуд и раскрыть тайну смерти своего брата. Я решил, что мне будет легче осуществить задуманное, если я сохраню в секрете свое родство с убитым Денни. Поэтому я взял себе имя, позаимствованное из одной пьесы, – Генри Смолвуд. Приехав в Голливуд, я с удивлением узнал, что на полицию здесь нечего и надеяться. Кроме того, меня поразило, сколько там всевозможных экстрасенсов и предсказателей. Они весьма неплохо зарабатывали, а самое главное – были в курсе всех интриг и сплетен. И вот однажды меня посетила удачная идея. Когда-то в юности я путешествовал вместе с неким Макелием, называвшим себя профессором магической науки. Я перенял у него кое-какие трюки. Должен похвастаться, что я достиг некоторых успехов в ясновидении и чтении мыслей. Я решил, что сумею быть не менее убедительным в роли прорицателя, чем все эти господа. И, самое главное, так я быстрее докопаюсь до истины, ради которой я сюда приехал, и найду убийцу брата. Целых два года я был копилкой для чужих секретов, для признаний в любви и ненависти, я терпеливо слушал слова зависти и отчаяния. Не скрою: со временем я даже научился получать от этого удовольствие.

С этими словами Тарневеро остановился и снова сел на свое место.

– Что же было дальше? – спросил Чан.

– Ничего хорошего. Занятия магией не приблизили меня к разгадке тайны гибели моего брата. Я не узнал ничего, что хоть как-то было бы связано с этой историей. Только вчерашним утром я наконец-то достиг того, к чему так долго стремился. Мне удалось напасть на след убийцы моего брата! Мне понадобились все мое самообладание и сценические навыки, чтобы не выдать своего интереса. Я слушал Шейлу затаив дыхание. В моих силах было заставить ее произнести имя, которое она скрывала целых три года. Случись это раньше, я бы, без сомнения, так и поступил, но, вероятно, годы сделали меня сдержаннее и спокойнее. К тому же я не сомневался: еще немного, и я узнаю, кто застрелил моего брата. Теперь я не стал бы ему мстить, а передал бы в руки правосудия.

– Это было бы самым правильным поступком, – заметил Джексон.

– Что последовало за этим, вы знаете, – продолжил Тарневеро, поворачиваясь к Чану. – Этому типу каким-то образом удалось пронюхать, что мисс Фейн предаст его имя гласности, и он заставил ее замолчать навсегда. Надеюсь, вы хоть немного представляете себе, что́ я при этом чувствовал. Клянусь вам, – добавил он внезапно дрогнувшим голосом, – у меня нет более сильного стремления, нежели убедиться, что убийца пойман и получит по заслугам.