Слушая прорицателя, Чарли Чан искоса наблюдал за ним. Неужели этот человек, который так искренне переживает, ловко перепутал все следы и заставил полицию потерять столько времени и сил?

– Ваша откровенность, конечно, несколько запоздала, – заметил он. – Но, тем не менее, она меня все равно радует.

– Вероятно, мне следовало бы с самого начала открыться перед вами, – согласился Тарневеро. – Но мне показалось, что эта информация вряд ли поможет вам в расследовании. И потом, мне было не очень приятно рассказывать о причинах, побудивших меня стать прорицателем. Я пообещал себе, что если ваши усилия не увенчаются успехом, то я обязательно вернусь в Голливуд и начну все сначала, пока не добьюсь своего. За это время я заработал себе хорошую репутацию. У меня обширная клиентура, все охотно посвящают меня в свои секреты. Вот хотя бы Диана Диксон, которая сегодня явилась ко мне. В любом случае я намеревался носить имя Тарневеро, пока не найду убийцу своего брата. Думаю, вы не выдадите меня.

– Можете не беспокоиться, мистер Тарневеро. Мы обязательно разоблачим убийцу мисс Шейлы Фейн и непременно узнаем, кто застрелил вашего брата.

– Значит, за это время вы не сдвинулись с мертвой точки? – грустно спросил предсказатель.

– Мы упорно движемся к цели, – уклончиво ответил ему китаец.

– Рад это слышать, и, надеюсь, вы не будете в претензии, что я не сразу рассказал обо всем.

– Мы прекрасно поняли, что заставило вас вести себя таким образом. Вы полностью прощены.

– Благодарю, – произнес Тарневеро, посмотрев на часы. – А теперь я должен идти. Очень надеюсь, что моя исповедь окажется полезной вашему расследованию.

Чарли Чан любезно проводил его, а затем вернулся в кабинет начальника.

– Ну и что вы обо всем этом скажете, Чарли? – задумчиво поинтересовался Джексон. – Как, по-вашему, что из этого повествования соответствует истине, а что нет?

– Ясно одно: мистер Тарневеро является очень противоречивой личностью. Он горит желанием помогать полиции и в то же время ворует сигареты у Джейнса, чтобы швырнуть окурок под окно павильона. Он же печатает на машинке письмо и подбрасывает его Ван Горну, чтобы подвести его под подозрение. Причина, побуждающая его скрыть родство с убитым актером, не такая уж значительная, но в то же время он делает гигантские усилия, чтобы я не догадался об этом обстоятельстве. Стоит мне заполучить письмо Шейлы Фейн, где, как полагает этот человек, названо имя убийцы его брата, как он гасит свет в комнате и грубо лишает меня этого письма.

– Как вы теперь собираетесь действовать?

– В данный момент человек, который меня интересует больше всех, – это Смит.

Чарли Чан позвонил домой и предупредил, что к обеду его не будет.

– Но папа, мы все тебя ждем, – обиженно произнесла Роза, которая сняла трубку.

– Наконец-то бедный папочка начал вызывать у тебя хоть какой-то интерес, – шутливо заметил инспектор.

– Конечно, нам всем так интересно…

– Так, значит, главным здесь является любопытство, а не дочерние чувства, – вздохнул китаец. – Но в любом случае с вопросами вам придется подождать.

– Но где ты был и что делал весь день? – продолжала настаивать дочь.

Ничего не ответив, Чан опять тяжело вздохнул и повесил трубку.

Наскоро пообедав в ресторанчике неподалеку, Чарли Чан отправился искать Смита. Инспектор прошел мимо парка, а затем свернул на улицу, где стояли дешевые лавочки, хозяева которых изо всех сил старались, чтобы те выглядели не хуже магазинов в европейском квартале. Это был уже окраинный район, куда не заглядывали туристы, приехавшие любоваться красотой Гавайских островов.

Чарли Чан остановился возле заведения, на котором красовалась вывеска «Восточное кабаре», и вошел внутрь следом за смуглой темноволосой девушкой.

Он оказался на пороге небольшого зала, где было несколько пустых столиков, покрытых скатертями в синюю и белую клетку. Возле эстрады сидели вульгарно размалеванные девицы. Навстречу китайцу вышел низенький худой человечек, который очень занервничал при виде полицейского.

– Чем могу служить, господин инспектор?

Некоторое время Чан не отвечал, наблюдая за девушкой. Та сняла шляпку и положила сумочку на стол с таким видом, что сразу становилось понятно: она здесь далеко не впервые. Судя по всему, девушка тут работает.

– Извините, – обратился к ней инспектор.

Та обернулась с немного испуганным видом.

– Вам знаком художник, его фамилия Смит. Некоторое время назад он написал ваш портрет, кстати, довольно удачный.

– Ах, этот, – протянула девушка, состроив капризную рожицу. – Ну да, он иногда сюда захаживает. Я на него особо и не смотрю. Такие типы не в моем вкусе.

– Скажите, – продолжил Чан, не обращая внимания на ее ужимки, – когда вы его здесь видели в последний раз?

– Он давненько к нам не заглядывал. Не могу припомнить точно когда.

– Вам известно, где он живет?

– Конечно, это все знают – на пляже, – хихикнула собеседница.

– Хорошо, но ведь у него порой появляются деньги? Где он живет тогда?

Девушка замолчала, опустив голову и водя пальчиком по поверхности стойки. Неожиданно к ним подошел хозяин заведения.

– Леонора, нечего морочить голову господину инспектору! – строго произнес он. – Немедленно отвечай на его вопрос.

– Бывает, он обретается в дешевой гостинице «Нипон» на Британии-стрит, – неохотно сказала та.

Вежливо поблагодарив девушку и хозяина «Восточного кабаре», Чан поспешил по указанному адресу.

В вестибюле гостиницы при виде инспектора маленький японец поднялся из-за стойки и поприветствовал его с преувеличенной любезностью и особой почтительностью.

– Господин инспектор, какая честь для нашего скромного заведения! Что вам угодно?

– Я хотел бы спросить об одном из ваших постояльцев. Его фамилия Смит.

– Сию минуту, – оживился японец, потянувшись к большой толстой книге, но инспектор Чан опередил его.

– Не беспокойтесь, я сам посмотрю. Вот и он: Арчи Смит – комната номер семь. Пожалуйста, проводите меня к нему.

– Кажется, его сейчас нет на месте…

– Вот заодно это и выясним. И поторопитесь, у меня мало времени.

Тот неспешно направился по коридору, освещенному лишь тусклыми лампочками, и остановился перед дверью, на которой была грубо намалевана цифра «7».

– Это здесь, – пробурчал он с крайне раздосадованным видом.

Открыв дверь, Чарли Чан оказался в небольшой мрачной комнате, где горела настольная лампа. Смит сидел у окна и держал на коленях натянутый на подрамник холст.

– Это вы, инспектор? – удивился он.