один кораблик вон к тем скалам и выкинуть там бочки. А затем можете его забирать, мне не жалко. В бочках яд, вы же знаете, это Леграны. Они хотели отравить русалок, и я тоже не против их отравить.

Иберийцы посовещались и в конце концов согласились. Корабль-то в любом случае они заберут, так не всё равно, куда его гнать, когда всё море кишит убийцами?

Кристина внезапно осознала, на что сейчас идёт Бесник. Она сорвалась с места и подбежала к ней.

— Ты что?! Не делай этого, Джулия! Ты же… того!

Бесник грустно улыбнулась.

— Из всех, кто находится на этом берегу, сделать это могу только я. Оба капитана убиты, я заметила, да и твоего брата больше нет. Я иду на это ради тебя, Кристина, твои враги будут убиты.

Кристина, которая до этого держалась в привычном спокойствии, снова начала плакать.

— Вы все решили меня бросить, да? Неужели я настолько отвратительна?!

Бесник снова пожала плечами и сказала с убийственным равнодушием:

— Я про Гектора тоже так думала. Наверное, мы больше не увидимся. Ты права, это был ад, развернувшийся в море. Никто не выжил. Поэтому прощай.

Она снова хлопнула Кристину по плечу и направилась вместе с иберийцами в бухточку к сходням. Однако Кристина догнала её, обхватила со спины и крепко прижала к себе, орошая рубашку авзонки слезами.

* * *

Русалки пришли к выводу, что потратили слишком много сил на один жалкий корабль, и пора бы, раз уж они перевели агрессию на людей, уничтожить и остальных сушеходов на островах, а потому вскоре два клана обогнали фрегат и поплыли к тому месту, где их и должны были по изначальному плану перехватывать "неудачники".

"Непрощающий" ещё держался, но все понимали, что это ненадолго. Надломившаяся у основания грот-мачта обрушилась на корму и разнесла её в щепки, похоронив тех, кто забаррикадировался в капитанской каюте.

Палуба превратилась в кашу под падавшей с неба картечью. В трюме уже была вода: русалки не поскупились сделать несколько больших пробоин.

Из примерно семидесяти человек, бывших на фрегате, в живых оставалось двадцать. Да и то некоторые из них стали заложниками корабля, будучи не в силах выбраться из-под обломков.

Часть русалок с иглами ещё кружила на дельфинах вокруг тонущего корабля, который всё-таки смог обогнуть остров, и продолжала стрельбу. Отвечать "неудачники" не могли: у них давно не было ни пороха, ни ядер, ни пуль, даже сабли и те сломались. И иглы продолжали косить тех, кто ещё не умер…

Гектора придавило грот-мачтой. Он был ещё жив. На свою беду даже в сознании. Но левую руку намертво зажало и раздавило между досками. Корабль, которым он так жаждал обладать и который изначально дал ему много неприятных воспоминаний, а потом подарил короткое горячее счастье, теперь мог унести его с собой в пучину. И капитан уже не сильно возражал против этого.

Он слушал, как трещит, умирая, гордый альбионский фрегат. Как щёлкают арбалеты, плещутся дельфины, стонут умирающие. Он даже видел, как Педро и Борис пытались доской прихлопнуть русалку-стрелка, и сначала Педро словил иглу в лоб, пытаюсь прикрыть Бориса, а затем и Борису вспороли живот.

Вот и всё. Какое счастье, что Джулия спаслась… Только бы ей не пришла в голову какая-нибудь глупость, только бы они с Кристиной, желательно без её чокнутого отца, сбежали бы в Тортугу. Кхецо вот тоже мёртв.

Матросы, пираты, канониры, все…

Он один почему-то не умирает. Видимо, цыгане прокляли его: страдать, но не иметь возможности избавиться от страданий.

Но вот вроде и всё: тяжесть куска сосны становится легче, лёгкие вновь наполняются воздухом, и становится так приятно и свободно…

Значит, его грешная душа покидает тело? Он умирает?

— Ы-ы-ыхть…

Гектор повернул голову. В дыму, в брызгах, на фоне камней, обломков и сорванных парусов, на фоне мира людей, уничтоженного чудовищами, стоял светловолосый, ясноглазый гигант из скандинавских легенд и силился поднять громадную мачту.

— Эй ты, содомит проклятый, вылезай! — заревел он.

Гектор попытался встать, но не смог: зажатая рука не пускала.

— Не могу. Красавчик хочет оставить меня себе.

— Ну так вырви её, Один тебя забери! Бог Тюр пожертвовал своей рукой, дав её откусить Фенриру, когда тот был связан, пожертвуй и ты своей!

Гектор, вдохновлённой такой речью, кивнул, сжал зубы и что было силы рванул вправо.

Над развороченной палубой пронёсся его нечеловеческий крик боли.

Он был свободен и теперь страстно желал смерти.

Йорек, бледнея, тяжело дыша, со стекающей с губ кровавой пеной, ждал, когда Гектор перестанет вопить и корчиться и отползёт в сторону, прежде чем бросить мачту и упасть на колени.

Гектор мигом забыл о своей руке, ужаснувшись увиденному зрелищу: вся спина северянина была истыкана иглами, он напоминал гигантского белого ежа. Жертва не была напрасной: истратив свои снаряды, стрелки, решив, что люди и так помрут, отстали от корабля. Палубу уже заливало водой, но последняя шлюпка была цела и на ней оставшиеся в живых могли добраться до берега.

— И всё же… — прошептал ошеломлённый Гектор, глядя в затухающие глаза, — зачем? Я же отвратителен…

Йореку было тяжело дышать, поэтому он ответил совсем тихо:

— Ради… Бесник… сохрани её… отвези… на озёра… подальше от этой грязи…

Изо рта у него хлынула кровь, он судорожно дёрнулся и упал прямо в полуобъятья Гектора.

Капитан корабля, которого больше не было, похлопал на прощание северянина по спине.

— Спи спокойно, викинг. Если ваша Вальхалла существует, ты точно будешь там. Нахуярься за всех нас…

На шлюпке спаслись тринадцать: Ламарк, Гектор, Фил бывший Хрипун, а ныне Одноглаз, Хэм, три матроса и шесть пиратов. Однако грести могли лишь шестеро считая ставшего одноруким Гектора. Канонир без пушек пытался оказать всем хоть какую-нибудь первую помощь.

Они догребли до берега и некоторое время держались его, пока не увидели бегущую к ним Кристину, которая размахивала руками. Увидев, что её заметили, девушка вбежала в воду аж по пояс.

— Джулия повела "Вегу" на скалы, русалки устремились за ней! Её надо спасти, "Лукреция" ещё на ходу, но нет лю…

Увидев, в каком состоянии находятся люди на шлюпке, Кристина осеклась, пожалев о сказанном.

Она пожалела о сказанном ещё больше, когда увидела лица Гектора и Ламарка.

Глава 15. Битва двух стихий. Часть 3: Голова, прижатая к груди

— Бесник повела "Вегу"???

Иберийцы очень скоро пожалели о своём решении, потому что увидели, как забурлила позади вода. Лишь гордость не позволила им показать свой страх перед девушкой, которая,