Глупый вопрос, но честно признаться, не знаю, что ещё сказать. А глаза тем временем жадно скользят по его лицу, выявляя даже малейшее изменение. Его глаза смотрят устало, а под ними чёрные круги, словно он вовсе не спал несколько суток подряд. Ему плохо? Это ведь не из-за меня?

– Давай выйдем?

Его голос охрип. Шейн развернулся, двинулся к выходу, опустив плечи. Я последовала за ним, сгорбившись, словно приговорённый к плахе.

Мы вышли во двор. Шейн прошёл мимо стоянки, свернул за угол, видимо, направляясь к трибунам школьного футбольного поля.

Он сел в пластиковое кресло. Я медленно опустилась рядом, боясь сделать лишнее движение. Эмоциональные рамки, в которые я тщательно утрамбовывала себя эти пару дней, уже трещали по швам. Одно необдуманное движение, и я потерю контроль. А это чревато ещё большей болью.

Молчание начало затягиваться. Тук-тук-тук. Сердце замедляется, а глаза уже болят: я усердно стараюсь не моргать. Боюсь поднять глаза на парня, напряжённо смотрящего куда-то перед собой.

– Прости, что не пришёл тебя навестить, – тихо заговорил Шейн, бросая на меня короткий взгляд, затем поворачиваясь ко мне. Сердце вовсе останавливается, когда его рука метнулась вверх, чтобы провести подушечкой большого пальца по моей щеке, очерчивая синяк. – Сильно болит?

Вижу в его кристально чистых глазах тревогу. Мне показалось? Часто моргаю, чтобы смахнуть пелену, думая, что выдаю желаемое за действительное. Но Шейн приближает ко мне свое лицо, трогательно касается моего лба губами. Я зажмуриваюсь, из последних сил удерживая шквал чувств. Руки жутко зудят, желая обвить его талию, прижать раненую переносицу к его груди, чтобы подчерпнуть жизненную силу. Я словно сломанный механизм, нуждающийся в капитальном ремонте.

Рука Шейна ложится на мою поясницу, немного придвигает меня к себе.

– Не надо, – сиплю я.

– Прости, – повторяет он. – Я знаю, ты имеешь право злиться. Я пропал, хотя должен был быть возле тебя.

– Нет. Ты мне ничего не должен.

Я ударяю по своим коленям, быстро встаю.

– Ты и так слишком много для меня сделал. Давай уже побыстрее закончим со всем этим, чтобы я…

– Закончим? – Шейн встает следом. – О чем ты?

– Прости, – резко бросаю я. От напряжения сводит желудок. – Я была не права. Яна правильно сказала. Ты должен был с самого начала узнать, тогда не попал бы в такую ситуацию.

– Салли? О чем ты говоришь? – Глаза Шейна округляются.

– Ты разочарован во мне! – Изо рта вырывается всхлип. – Я видела, как ты смотрел на меня тогда… – Я жмурюсь, вновь вспоминая его взгляд за секунду перед тем, как Маркус обнял меня. – Я видела разочарование!

– Салли! Подожди! – Шейн сжал мои плечи, заставляя меня посмотреть на него. – Да, я был разочарован в тот вечер, но не в тебе! – Правая рука парня ложится на мою щеку, большой палец стирает слезинку, только выскользнувшую. – Это не в тебе я разочаровался, а в себе. В себе! Глядя на тебя, раненую, я… Черт! – Шейн так сильно сжал губы, что они побелели. – Я так боялся, что не смогу тебя защитить и не смог! Я был шокирован, услышав на уроке твое признание. Мне нужно было время, чтобы переварить это… Я не должен был отворачиваться от тебя… даже на секунду! Если бы я тогда не убежал, у Реда не было бы шанса напасть на тебя. Ты даже не представляешь, как я разочарован в себе. Я не смог защитить сестру, а теперь и тебя…

В его глазах и голосе столько боли, что мое сердце сейчас разорвется. Он открывает рот, чтобы ещё что-то сказать, но вырывается только хриплый выдох.

– Шейн…

Он кивает, как бы соглашаясь с чем-то.

– Ред был прав, я действительно слабак.

– Нет! – отчаянно мотаю головой. – Ты бросился на мою защиту. И я не совершила ужасную ошибку благодаря тебе!

Я шмыгнула носом, стараясь улыбнуться ему, но получилось очень криво. Шейн прижимает меня к себе. Я оказываюсь в его крепких объятиях, вскидываю руки на его плечи, слыша, как неистово бьется его сердце.

– Прости, что оставил тебя одну. – Его подбородок упирается в мою макушку.

– Тогда почему ты не пришел?

– Это не твоя вина.

– А чья?

Шейн тяжело вздыхает, отстраняется от меня. Он садится обратно на сиденье, словно ему невыносимо стоять. Шейн опускает голову, затем упирается локтями в колени, взъерошивает волосы, создавая еще больший беспорядок.

– Я ведь рассказывал тебе, что мою сестру… – Он не договорил, но я и так поняла. Киваю. – Только я не упомянул, что её состояние… нестабильно. – Нестабильно? – У Мии иногда происходят нервные срывы. Она злится, плачет и жаждет мести. В тот вечер она посмотрела фильм. «Вернуть отправителю», что ли… Раньше Мия злилась, что я не отомстил за неё, а после просмотра этого фильма решила самостоятельно наказать этого урода. Мне позвонила мама, сказав, что Мие стало хуже. Мы отвезли её в клинику, пробыли там два дня, после чего Мия отказалась там оставаться. Я говорил родителям, что ей лучше побыть там, но мама упорно повторяет, что дома ей будет лучше. Чушь собачья! – неожиданно взрывается парень. – Дома ей хуже! Мия не старается жить дальше: она зациклилась на этом кошмаре.

Шейн подскочил, чтобы пнуть пластик, вымещая на него свою злость. Он хватается за голову, рычит, затем оборачивается ко мне.

– Я не знаю, что делать дальше. Не знаю, как ей помочь. Я бесполезен! Ни сестре не могу помочь, ни тебе…

Я сжимаю кулаки, делаю шаг ему навстречу, желая хоть как-то облегчить его страдания. Глядя на него, всегда жизнерадостного и лучезарного, и не скажешь, что внутри таится ураган. Сколько нужно силы воли, чтобы сдержать его? Как улыбаться, когда внутренности разрываются от боли?

– Хочешь, я поговорю с твоей сестрой? – Мой голос тихий и несмелый. Я хочу помочь тому, кого люблю, но не уверена, что получится. Это ведь его сестра. Так я смогу хотя бы попытаться что-нибудь сделать для него.

– С Мией? – Шейн прищурился.

– Да. Я поделюсь с ней своей историей. Может, она услышит того, кто уже убил своего насильника. Правда, несостоявшегося, но все же…

POV Салли

Шейн согласился. Лучше что-то попробовать, чем молча наблюдать за тем, как сестра распадается на кусочки. Знакомо. Даже слишком.

Дом Шейна именно такой, каким я себе его и представляла. Он отличается от моего так же, как солнечный луч рознится с прожектором. Дом, который обставила моя мама, искусственный. В нем нет и капли тепла. Дом Шейна такой же светлый и уютный, как и он сам.

Два этажа, ухоженный палисадник, небольшой гараж. Шейн открывает дверь, пропускает меня внутрь. Я оглядываюсь. Чисто и аккуратно. Правда здесь сейчас слишком тихо, словно обитатели уехали, покинув семейное гнёздышко. Стоило мне подумать, что никого нет, из кухни тут же выплыла седовласая старушка. Видимо, бабушка.