быстро летит время! И только наши мечты пронизывают его стремительный воздушный поток гудящими струнами идеализаций, заставляя его петь! Извлекая из этого гигантского органа живую музыку бытия. И мы невольно начинаем ему подпевать и, входя в раж, стремимся осуществить свои застэллые мечты, положив на их музыку слова своей нынешней роли (жизни).

Разве может быть что-либо лучше песни жизни? Пойте, говорю вам, пойте! Презрите рэп быта. Пойте, танцуйте, кружитесь, развейтесь в мелодии жизни!

Ну, или хотя бы — собирайте материал для будущих песен. Поверьте Христу, «все будем возлежать на ложе Авраамовом». И чем позже, тем крепче станет вино! Пейте вино моё Вечного Завета, на вас проливаемое!

И всё не мог понять, почему Ганимед так огнеупорно мешает ему сказку сделать былью? Как то завещали им деды и отцы со звёзд. То есть — переложить мелодию своей волшебной Сказки с Ситой на слова Каллисто. Сделав из их взаимоотношений настоящую Песню! Гимн любви.

И какая уже, к черту, разница, какие там у них присказки, эти, так называемые, исходные мотивации? Мотивы для оваций! Ведь Сказка — это в высшей степени необычайное явление (роза) в твоей жизни. И какая разница, что будет потом, когда явление исчерпает запас своей необычайности? Когда не будет самого главного — Сказки? Её аромата!

Не даром же говорится в «Тайной доктрине», что если наивных «ангелов искушают бесы и демоны, то Бога — сам Сатана». О чём Ганеша тогда и не догадывался. Хотя, конечно же, мог бы и сам давно уже догадаться. Даже не потому, что у Ганимеда, в отличии от него самого, было целых два центральных процессора, вращавшихся в противоположные стороны. Которые тот, в шутку, называл «Диски Белонца». Вращение которых Ганимед явственно ощущал, как только оставался один и напряженно мыслил, создавая текст. Или — пытаясь ответить для себя на особенно острый вопрос. Торчавший в мозгу, как заноза, мешая уснуть. Садня фантазиями. Которые Ганимед спешно переносил в тексты своих песен. Пока они не густели, как сок из дерева каучука, отвердевая в слова.

Подобно тому, как ощущал это вращение у себя в голове и Ганеша, по привычке называвший этот диск Аполлон. У которого он был всего один. Так сказать, классика жанра: одноядерный процессор. Как и у Серых, мозг которых состоит не из двух полушарий, а цельный, обеспечивающий им целостное восприятие мира (на то они и боги). Который приходилось нещадно разгонять, выкручиваясь из ситуации. Что было заметно даже тем, кто внезапно входил в этот момент в комнату, в которой Ганеша уединялся для того, чтобы разрешить для себя какую-либо архиважную на тот момент проблему, по исходящему у него из головы не особо сильному, но явственно видимому сиянию, которое общепринято называть нимбами или ещё где как.

— У тебя над головой — корона, — улыбалась ему сестра, пока он продолжал напряженно мыслить, разбирая проблему, пытаясь не обращать внимания на эту малявку. — Ты — король! — не унималась та.

Отвечая с выдавленной на лицо улыбкой на её ни то недоумение, ни то восторг от увиденного:

— Это обычное вихревое излучение. Физику изучать надо!

Это потом он уже увидел в «Тайной доктрине» нечто подобное на картинке: два луча из сияющей головы старца. А до той поры он считал Ганимеда обычным себе, таким же как и он, Прогрессором. Как Летов и другие, менее известные вам пока ещё лица, невесть как и зачем возникшие на этой изначально чуждой им планете. Тем более что даже фамилия Ганимеда могла бы сразу же подсказать Ганеше, кто он такой. А фамилия у него была…

Впрочем, спросите у Малевича. Ведь, по всей видимости, это именно домочадцы Ганимеда ему тогда и позировали всем своим многочисленным семейством, пока гений мучительно долго пытался втиснуть их всех на холст. Стремительно сделал набросок и работал над ним всю ночь.

Но лишь замазал его, в отчаянии!

Сказав на утро, когда те пришли и захотели его за это всей толпой побить:

— Я достиг гораздо большего, чем просто внешнее сходство! Выразив на полотне вашу непостижимую сущность!

Те наивно обрадовались и ушли. А гений глубоко вздохнул, вытер со лба холодную испарину и оставшись один в опустевшей студии, посмеялся над тем, как ловко он их одурачил! И пошёл кипятить чайник.

Затем рассказал эту хохму зашедшим к нему на ланч приятелям и… Получил всемирное признание!

Шучу.

Я-то знаю, что Сатана развоплощён. Сам не раз с ним общался. И никто никогда не позволит ему снова обрести плоть, рискуя даже случайно потерять столь ценный кадр. На то они и Никто — анонимная коалиция его сподвижников, действующих через Никогда. Да и не захочет он оставлять столь высокий пост. По крайней мере, пока эта галактика окончательно не рухнет.

А этого никогда не произойдёт, если вы поможете мне это предотвратить, переведя на мой межгалактический счёт… Шучу. Теперь всё гораздо серьёзнее. Мне потребуется от вас личное участие. Откупиться деньгами не получится. Я вам не Остап Бендер. К сожалению. Теперь всё в ваших руках! В том числе и — эта галактика. В руках каждого! Ставшего со-Творцом. Именно для этого вы и наткнулись на эту книгу. Знаю, знаю, совершенно случайно. Именно так чудеса и происходят. Добро пожаловать в нашу общую Сказку! Итак, начнём.

Спасать мир.

— Я всё думала над тем, что ты говорил мне в «Диаманте», — призналась Елена в студии, — и никак не могу понять, для чего нам «прибавочная» энергия? Разве мало обычной физической энергии?

— Ты до сих пор так и не поняла, о чём поёт Ганимед в песне «Аквагеобио»?

— О супер-силе? — вспомнила она. — И как же она себя проявляет?

— Ну-ка, покажи, как ты любишь папочку? — распахнул он свои объятия.

И Елена в ответ с детской искренностью крепко обняла его.

Ганеша почувствовал, как сильно-сильно любит он это своё дитя, и передал ей часть своей лучистой энергии. Он Видел, как внутри него стал подниматься, расширяясь к центру и вновь сужаясь кверху, какой-то лучистый стержень, а в ответ ему расширялся и рос подобный же желтый лучистый стержень внутри неё, но чуть поменьше, наполняя его и её тело единым сгармонизированным ощущением утончённого блаженства. Словно ни души их слились в одну, а самые их организмы растворились во всепоглощающей и всепроникающей лучистой энергии счастья. И она, завороженная этим чудодейством, чуть слышно прошептала:

— Господи, как же я люблю тебя!

— А теперь отблагодари папочку за то, что он сделал тебя в Эхом своей Любви!

— Как? — оторопела