человеку, который, казалось, так же сильно бесил меня, как и заставлял мое сердце трепетать.

– Независимо от того, какие задачи нам придется выполнять днем, ночи мы проводим вместе. Если кому-то из нас придется выйти за пределы безопасных туннелей, мы отправимся вдвоем. Если мы умрем, то умрем вместе, – сказал Кэлум, и его слова эхом разнеслись по комнате, оставив чувство значительности.

Воздух, казалось, на мгновение замер в знак признания его клятвы, как будто сами древние ведьмы услышали его и передали свою силу.

– Вместе, – секунду поколебавшись, повторила я, соглашаясь на эти условия.

Я пыталась, но не могла вспомнить, когда же это произошло. Не могла определить момент, когда Кэлум забрал мое сердце, но я больше не хотела думать о своей жизни без него. Пока я была свободна и могла быть кем хочу и делать что хочу, по ночам я буду спать с ним рядом.

Вряд ли это будет слишком трудно.

25

Кэлум задернул полог, закрывающий вход в нашу личную комнату. Сшитый из лоскутов ткани, он был довольно плотным, чтобы не пропускать свет и даже некоторые звуки.

Мы вышли в лабиринт катакомб. Кэлум шагал впереди, а я следовала за ним, держась рядом и чувствуя себя неуверенно в новом месте, в окружении новых людей, которые станут нашими соседями, если мы останемся. Будучи женщиной, мне, чтобы приспособиться к жизни на новом месте, приходилось учитывать больше факторов, чем хотелось признать, а не просто осматривать пространство и выяснять, какое место я здесь займу.

В Мистфеле большую часть времени мне приходилось притворяться скромницей, чтобы благополучно выйти замуж, но время от времени я все-таки общалась с людьми, которые позволяли мне быть собой.

Например, дома, с семьей. Или с Лорисом.

Сердце у меня сжалось от горя – ведь я потеряла их всех. В глубине души я надеялась, что моя мать справится и выживет в хаосе, который, должно быть, наступил после падения Завесы. Но это была призрачная надежда. Мама осталась совсем одна, без защиты. Бран ушел со мной и поплатился за это жизнью. Лучше бы он остался с ней и попытался спрятаться от армии фейри, которая, скорее всего, обрушилась на Мистфел.

– Ты в порядке? – спросил Кэлум, нежно коснувшись моей щеки большим пальцем.

Я кивнула, не находя слов, чтобы ответить ему. Да, я пока жила, но девушки, которой я была дома, больше не существовало. Слишком сильно я изменилась. Не почувствовать этого было невозможно.

Мы шли по коридору с дверными проемами и нишами. Единственным источником света были факелы, выстроившиеся вдоль стен каменного коридора. Стены давили на меня, вызывая удушье и тошноту. Я всегда любила темноту, но сейчас я оказалась заперта под землей. Было в этом что-то неестественное, что нервировало меня.

Я провела рукой по шероховатой каменной поверхности, глубоко вдохнула влажный воздух. Тепло внутри туннелей было настоящим благом. Плащ мой остался в нашей спальне, поскольку больше не требовался. Но мне хотелось надеть более легкое платье или рубашку, как у мужчин, с легинсами.

Наконец мы очутились в общей зоне, где, казалось, собралась бо́льшая часть участников Сопротивления. Помещение было круглым, и потолок в этой части подземной пещеры изгибался, образуя вершину в центре. Опорами служили деревянные столбы, втиснутые между грубым каменным полом и высоким потолком. Здесь было больше места, чем в туннелях, по которым мы шли сюда, или в маленькой спальне, которую выделили нам с Кэлумом. Поэтому страх перед небольшим пространством слегка меня отпустил, и дышать стало легче.

Я остановилась, чтобы осмотреться, и заметила десятки людей, которые сидели и стояли у деревянных столов с разложенными на них картами. Они общались, разговаривали, что-то обсуждали. Кэлум и я обменялись взглядами, не зная, следует ли нам представиться или подождать, пока нас кто-нибудь заметит.

На это не ушло много времени. Через несколько мгновений люди в пещере почувствовали присутствие незнакомцев. Большинство из них видели, как мы входили, но не сделали ни малейшего движения навстречу, будто знали, в каком мы оба не восторге от того, что попали сюда.

Кэлум немного сбился с шага, когда мы достигли центра пространства. Мы ждали, что кто-нибудь к нам подойдет. Я была слишком растеряна, чтобы чувствовать себя как дома и представиться, особенно с учетом того напряжения, которое исходило от Кэлума, и это привело меня в бешенство.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Кэлума, и проследила за его пристальным взглядом, прикованным, как оказалось, к женщине, притаившейся позади людей, которые склонились над столами. Один ее глаз сиял на темной коже мягким светом, похожим на лунный, а второй был темным, как ночное небо. Длинные волосы ниспадали волнами, обвиваясь вокруг плеч цвета свежевыпавшего снега. Она была абсолютно, душераздирающе красива, с безупречной кожей и накрашенными красной помадой губами.

Женщина подняла руку к луне, которая сияла у нее во лбу, мерцая, как звездный свет самой Завесы, и отбрасывая мягкое свечение на пальцы, кончики которых были темны, словно сама ночь.

Ее глаза не отрывались от Кэлума, и в них сквозила та же напряженность, с какой он смотрел на нее. Я переводила взгляд с него на нее и обратно, чувствуя, как между ними происходит что-то, чего я не понимала. Внутри меня росло подозрение, желудок как будто наполнился свинцом. Нутром я почувствовала, что эти двое знали друг друга.

Кэлум повернулся ко мне, обнял за талию, будто хотел успокоить меня, почувствовав мои переживания: мое ущемленное самолюбие не хотело признавать, что я не смогу его удержать.

Вот почему я ни за что не должна была подпускать его к себе так близко.

Кэлум уткнулся лицом в мои спутанные волосы, а губы коснулись уха.

– Это ведьма, – прошептал он едва слышно, и я поняла, что он не хочет, чтобы нас услышали остальные.

Светящаяся метка, пальцы, которые женщина словно окунула во тьму черной ночи, жутковатые разного цвета глаза. Теперь все стало понятно – она была Иной. Ведьма перевела взгляд на меня и стала внимательно изучать. Потом на мгновение поджала губы и улыбнулась.

И вот она уже снова переключила внимание на карты, лежавшие на столе, – много времени на изучение нас ей не понадобилось.

– Это Имельда, – сообщила подошедшая к нам женщина.

Я с трудом оторвала взгляд от ведьмы и встретилась с добрыми серыми глазами обычной женщины.

– А я Амалия. Она научила некоторых из нас видеть сквозь чары фейри, но все равно никто не умеет это делать лучше, чем ведьма.

– Ведьма? – спросила я, делая