то, чего не замечает большинство групп людей, живущих наверху. Условия у нас таковы, что мужчины оказываются заперты здесь, под землей, и им некого трахать. А это всегда плохо. С тобой будут хорошо обращаться.

– Я думаю, тебе лучше заткнуться, пока я не сломал тебе челюсть! – рявкнул Кэлум, и на этот раз я не смогла возразить против угрозы насилия.

Я ничего не имела против женщин, использующих свое тело таким образом, если им действительно этого хотелось. Меня даже не возмутило, что в Сопротивлении вообще оказывают такие услуги.

Но это не означало, что я сама стану ночной бабочкой.

– Я умею драться, – сказала я, вмешиваясь в разговор, темой которого была сама. – И в этом я могу быть гораздо полезнее, чем… Да я даже не знаю, с чего начать, чтобы стать ночной бабочкой.

– Думаю, ты очень скоро поймешь, как изобретательны и умелы наши мужчины. Они быстро научат тебя всему, чего ждут от тебя. Ты прекрасна. Просто позор использовать девушку с таким лицом в битвах, где она, скорее всего, потерпит поражение. Просто подумай об этом. Если бы мне пришлось делать выбор между жизнью, полной сражений и боли, и жизнью, полной удовольствий и траха, я точно знаю, что выбрал бы я.

– Замолчи, – потребовала я, и лицо у меня исказилось от гнева.

Я оценила поступок Кэлума, который сдержал свой гнев, стоя в стороне, пока мы обменивались словами. Но сообщив напрямую о своих желаниях, я не оценила повторной попытки заставить меня делать то, что мне не нравится. Судя по тому, как Дженсен смотрел на меня, я не сомневалась, что он намеревался стать моим первым клиентом.

– Мы с Кэлумом моногамны. И я не собираюсь развлекать других мужчин.

– Может быть, потом. Когда он тебя бросит, – фыркнул повстанец, рассмеялся, развернулся на пятках и зашагал прочь, оставив меня и моего друга в крайнем раздражении.

– Однажды я буду смотреть, как он истекает кровью, и наслаждаться.

26

Мы не стали задерживаться возле купелей, а решили побродить по катакомбам и до конца дня исследовать все что можно. Мы нашли оружейную, набитую всевозможным оружием, и на лице Кэлума отразилось удовлетворение. Недалеко, всего в нескольких шагах вниз по лабиринту пробитых в течение нескольких веков туннелей, располагались тренировочные помещения, где ему нужно будет появиться утром.

Перекусили мы снова в кухне, сидя за столом Скай в относительном уединении, избегая общих зон, где остальные обедали вместе. Учитывая мое довольно резкое знакомство с людьми из Сопротивления, я не была уверена, что сегодня мне захочется познакомиться с кем-то еще.

Оказавшись в уединении нашей маленькой спальни, я с облегчением вздохнула. Мне нужно было отдохнуть от окружающих, но я не хотела признаваться в этом вслух. Ведь еще утром я сцепилась с Кэлумом, чтобы отстоять возможность ночевать с другими женщинами в общей спальне. Тем не менее, когда Кэлум закрыл полог в нашу комнату, я с довольным вздохом опустилась на одну из наших кроватей.

– Ты выглядишь усталой, – сказал Кэлум, подходя к своей лежанке.

Я привыкла спать в его объятиях, но сейчас мне не требовалось тепло его тела, и спать вместе казалось еще более интимным. У меня больше не было оправдания, что мы делаем это исключительно для выживания. Ведь единственная причина, по которой мы спали вместе, переплетаясь телами, заключалась в том, что мы этого хотели. И хотим.

Я вдруг осознала, насколько глубоки стали мои чувства к нему, и испугалась, потому что не знала, чего ожидать от себя в этой ситуации.

Зато я была совершенно уверена, что знаю, чего ждать от Кэлума, но делу это не помогло.

Он лег на свое спальное место, вытянув руки над головой, а я повернулась к нему лицом. Кэлум выглядел настолько расслабленным, насколько это возможно, как будто не было другого места, где он мог находиться, кроме как рядом со мной. Как бы мне хотелось иметь такую же уверенность в себе.

– Так и есть. И мне хотелось бы проспать примерно с год, – сказала я с неловким смешком и легла на спину.

Он положил руку над моей головой, приглашая придвинуться поближе. Как бы я ни устала, глаза мои никак не хотели закрываться, и я смотрела в потолок пещеры, чувствуя тяжесть его тела рядом с собой.

Мои призраки витали по комнате, оседлав волны горя, угрожающие обрушиться на меня. Все время, пока я была в бегах после обрушения Завесы, я так уставала к ночи и мое тело было так измотано, что, когда я закрывала глаза, то немедленно проваливалась в сон под мурлыканье голоса Кэлума, сплетающего слова в легенды, которые он мне рассказывал.

Сегодня вечером я чувствовала себя по-другому: усталость ощущалась сильной, но не настолько, чтобы придавить меня и погрузить во временное забытье. Я видела перед собой только осуждающий взгляд Брана. В голове эхом отдавались его предупреждения не доверять никому, и я подумала, что наверняка разочаровала его выбором, который сделала после его смерти.

Кэлум задумчиво хмыкнул, наблюдая за тем, как я кривлю губы.

– Ты когда-нибудь слышала о Благом и Неблагом дворах фейри? – спросил он, заправляя прядь волос мне за ухо.

Я перевела взгляд на него и увидела понимание и сочувствие в его глазах. Слишком хорошо он считывал эмоции, когда те клокотали у меня в горле.

Осуждение Брана было слишком поспешным. Ведь как может быть неправильным, если кто-то смотрит на тебя как на совершенство? Как на прекрасную луну, сияющую в ночном небе?

– Нет. Нам ничего не говорили о фейри. Рассказывали только о том, что они есть само зло, и о том, сколько всего они разрушили во время войны, – ответила я.

Я провела много ночей в библиотеке лорда Байрона, пытаясь найти хоть какую-нибудь информацию, что-нибудь запрещенное, но сохранившееся у него. Но не нашла ничего, чтобы хоть немного расширить знания о существах, которые вскоре утащат меня в Альвхейм, если найдут.

– В Альвхейме есть два основных двора: Двор Благих и Двор Неблагих фейри. У каждого двора есть свой правитель и своя система правления. Благой двор управляет фейри из Весеннего и Летнего дворов, а Неблагой контролирует Осенний и Зимний дворы и двор Теней, – сказал Кэлум, поворачиваясь на бок.

Его пальцы скользили по ткани, покрывавшей мою руку, и вызывали во мне дрожь, несмотря на барьер между нашими телами. А обсидиановые глаза напряженно мерцали, наблюдая за моим лицом в поисках малейшего намека на реакцию.

– Насколько я знаю, Благой и Неблагой дворы