Все чаще в мужской среде раздавалось:

— Вот эта женщина для Атасова.

И дамы также, одна за другой, кто бодро, кто вынужденно соглашались:

— Атасов — вот мужчина для Уткиной.

Много раз активные добровольцы вознамеривались их свести, но каждый раз что-то мешало.

Являлся к общим знакомым Атасов — а Уткина в то самое время уходила на водных лыжах.

Являлась Уткина — но Атасов оказывался на поисках озера, которое высохло в пятом веке.

Был Атасов — Уткина плыла на байдарках.

Была Уткина — Атасов охотился на дикого кабана.

Один занимался подводным плаванием — другая обнаруживала страсть к скалолазанию: они повергали злосчастных сватов то в уныние, то в отчаяние.

— Ну где же ваш Атасов? — бывало, осведомится, таинственно усмехнувшись, Уткина. — Опять в бегах? Что ж, не судьба.

— Так где же эта неуловимая Уткина? — порой оскаливался Атасов. — Никак не скажешь, что я береженый, а вот, однако ж, бог бережет.

И все-таки встреча произошла. Было в ней нечто детерминированное. Атосов вернулся из соляных копей, в которых блуждал со спелеологами, а Уткина — из Сальских степей, где месяц жила на конезаводе.

Оба выглядели весьма импозантно. Он — в коже с эффектными заплатами, в грубых внушительных башмаках, тупорылых, на массивной подошве. Она — в камзоле из черного бархата, в лосинах, обтягивающих ее формы (Уткина была полновата), заправленных в сапоги с ботфортами, с буйными волосами до плеч. Если Атасов со лба до пят был выдублен современным ветром, то в Уткиной явственно ощущалось что-то давнее, хотя и знакомое — не то флибустьерское, не то мушкетерское.

— Вот он каков, знаменитый Атасов, — сказала Уткина со смутной улыбкой.

— Наконец я сподобился увидеть Уткину. — откликнулся мужественный Атасов.

А общество, на глазах у которого произошла эта волнующая, по-своему историческая встреча, буквально замерло в ожидании. Никто не дерзнул сказать ни слова, обозначить хоть шуткой свое присутствие. Когда сталкиваются два урагана, лучше не возникать на дороге.

Спустя самое короткое время, Ада Васильевна поднялась.

— Вы уже? — робко спросила хозяйка.

— Да, — ответила Уткина, — срок настал.

Направляясь к двери, не оборачиваясь, она бросила:

— Идемте, Атасов.

И они вместе ушли в ночь.

Корца Атасов поднялся к Уткиной (она пригласила его на чашку чая), он был приятно поражен. Квартира, которую. Уткина называла мансардой, была ухоженной и уютной.

— Однако как у вас хорошо! — воскликнул он. — Я представлял себе ваше жилище совсем другим.

— Какой-нибудь пещерой? — засмеялась Уткина. — Ну нет. Здесь приют, мой тыл, мое пристанище и убежище, куда непосвященным нет хода. Здесь должно быть и тепло, и светло.

Эта декларация с ее эзотерическим пафосом произвела на Атасова впечатление. Он не мог не признать, что имеет дело с необычной, достойной его партнершей. К тому же было крайне приятно сидеть в глубоком вольтеровском кресле и неспешно потягивать чай с бисквитом.

— Смотрите прольете, — услышал он вдруг голос Уткиной и встрепенулся.

— По-моему, вы слегка задремали, — смеясь, сказала Ада Васильевна.

Атасов едва успел поставить чашку на столик. Он был смущен.

— Коварное кресло, — он развел руками. — Удивительно демобилизует.

— Вы просто устали, — сказала Уткина. — Ничего удивительного. Я тоже устала.

Покряхтывая, она стянула свои мушкетерские сапоги и с наслаждением вытянула натруженные ноги.

— Болит? — участливо спросил Атасов.

— Еще как, — кивнула Ада Васильевна. — Противные косточки, и вообще…

— Я вас понимаю, — сказал Атасов, — у самого остеохондроз.

— Ну. это добро я тоже имею. — Уткина махнула рукой. — А как вы его лечите?

— Да никак не лечу, — сказал Атасов, — советуют — иглоукалыванием.

— Не верю в него. — поморщилась Уткина. — У меня есть отличная растирка. Я вас разотру, и вам станет легче.

— Будет так мило с вашей стороны, — вздохнул Атасов. — Мне через месяц надо в горы идти, пропади они пропадом.

— Не говорите. — вздохнула Уткина, — самой предстоит этот чертов серфинг.

— Не любите? — понимающе спросил Атасов.

— Ненавижу, — проскрежетала Уткина. — Моя бы воля — весь век пролежала бы с книжкой.

— Вот и я такой же, — отозвался Атасов. — Ничего на свете нет хуже походов.

— Дрянное дело, — кивнула Уткина. — Могу представить, как вы питаетесь.

— Не сможете, — грустно сказал Атасов, — тот еще рацион. А у меня печень ни к черту.

— Между прочим. Я обожаю стряпать, — сказала Уткина. — Надо, чтоб вы хоть раз поели по-человечески.

— Я сразу понял, что вы сокровище, — с чувством проговорил Атасов. — Чудо, как у вас хорошо. Просто не хочется уходить.

— А кто вас гонит? — спросила Уткина.

Они любовно смотрели друг на друга, романтики, скитальцы, бродяги, истинные Мужчина и Женщина, встретившиеся на Тропе Судьбы, и оба радостно ощущали внезапную легкость, будто тяжкая ноша вдруг пала с их атлантовых плеч. Было ясно, что долгий путь завершен и начинается светлая, простая, понятная, столько лет запрещенная жизнь.

Михаил Жванецкий

Паровоз для машиниста

Здесь хорошо там, где нас нет.

Здесь, где нас нет, творятся героические дела и живут удивительные люди. Здесь, где нас нет, растят невиданные урожаи и один за другим идет на смерть, здесь, где нас нет, женщины любят один раз и летчики неимоверны. Как удался фестиваль, где нас не было, как хороши рецепты блюд, которых мы не видели, как точны станки, на которых мы не работаем, как много делают для нас разные учреждения, а мы все не там, а мы в это время где-то не там находимся, или они все где-то не там нас ищут. И выступают люди, и рассказывают, как они обновляют, перестраивают, переносят, расширяют для удобства населения. Для удобства населения, населению, населением, населениям, — где ж это население… нию… ни ем?.. И дико обидно, что все это где-то здесь. Вот же оно, где-то совсем здесь. Ну вот же прямо в одном городе с нами такое творится — ночи не спишь, все выскакиваешь — где? Да вот же тут. Да вот тут буквально.

Ведь модернизировали, подхватили, перестроились, внедрили новый коэффициент: включаешь — не работает, И медленно пойймаещь, что нельзя» конечно, оценивать работу таких огромных коллективов по машинам, которые они клепают. Ну, собирают они автобус, ну, это же не важно, что потом водитель на морозе собирает его опять. Что при торможении на ноги падают вентиляторы и рулевые колонки.

Что веником проведешь по двигателю — сметешь карбюратор, фильтр, головку блока. Что и