Обретший привычку оглядываться, Грен первым заметил, что огоньки, горевшие слева и принятые ими ранее за факелы вострошерстов, понемногу приближаются. Сквозь ночную тишь к нему порою долетал их лай — подобно ветке, упавшей в воду и несомой плавным речным потоком.

— Вострошерсты догоняют, — предупредил он Собрата Йе. — Они следуют за нами по пятам почти всю дорогу и, если мы не поторопимся, настигнут нас на этом склоне.

— Такая целеустремленность не похожа на них. Обычно они забывают о цели своих действий, едва успев определить ее. Должно быть, их влечет к себе что-то впереди… пища, скорее всего. Тем не менее в темноте они чувствуют себя вполне уверенно; нельзя допустить, чтобы они напали на нас. Шевелитесь. Поживей, мой пахарь-иноходец, хоп-хо!

Но факелы горели все ближе. По мере трудного восхождения по долгому, такому долгому склону свет облаков над ними усилился настолько, что в конце концов они различили смазанные очертания тел факельщиков. Их преследовала внушительная толпа порождений ночи — пусть пока еще на значительном расстоянии.

Заботы их все умножались. Яттмур заметила еще одну группу преследователей, настигавших их справа. Взлаивания и улюлюканье эхом метались по голым камням; вне сомнения, целая армия вострошерстов отчаянно пыталась нагнать путников.

Согнувшись и хватаясь за выступы крутой скалы, маленькая компания почти бежала вверх по склону, подгоняемая тревогой.

— Достигнув вершины, мы будем спасены. Хоп-хо! — ободряюще кричал Собрат Йе. — Очень скоро пред нами предстанет гладь Щедрой Бухты. Эге-гей там, ленивая, уродливая скотина!

Не промолвив ни слова, не издав ни стона, несший его калека вдруг рухнул под ним, выбросив Собрата в ближайшую рытвину. Несколько медленно истекших мгновений Собрат Йе лежал там, оглушенный, гладким брюхом кверху; затем одним ударом мощного хвоста перевернулся на камнях и тут же принялся что было мочи костерить своего «скакуна».

Что до татуированных женщин, то они остановились и та, что несла на голове сморчка, поставила тыкву на землю, но ни одна не подошла помочь упавшему носильщику. Это сделал Грен, подбежавший к нему — вороху жалких костей, — и перевернувший его как можно бережнее. Тот не издал ни звука; уголек глаза погас.

Перебив Собрата Йе, Грен гневно закричал на рыбоподобного наездника:

— На что ты теперь жалуешься? Разве этот несчастный калека не таскал тебя, пока последний глоток воздуха не оставил его тело? Ты выжал из него все силы до последней капли, так что молчи теперь и будь этим доволен! Он погиб и отныне свободен, никогда больше не ляжешь ты на его согнутую спину!

— Тогда ты сам понесешь меня дальше, — ответил Собрат, не раздумывая. — Если мы не уберемся отсюда как можно быстрее, нас всех раздерут в клочья эти отряды вострошерстов. Послушай, как они кричат… они уже близко! Так что прояви смекалку, человек; если ты предпочтешь жизнь, то заставишь этих женщин поднять меня к тебе на спину.

— Ну уж нет! Ты останешься валяться здесь, в этой канаве! Без тебя мы сможем идти куда быстрее. Ты отъездил свое.

— Нет! — сиреной рассек тишину ночи голос Собрата Йе. — Ты не имеешь понятия, на что похож гребень этой горы. Там существует тайный проход к Щедрой Бухте, и лишь я один могу найти его. Эти женщины ничем тебе не помогут. Ты застрянешь на вершине, не зная дороги вниз, это я обещаю. Вострошерсты сожрут тебя.

— О, Грен, я так боюсь за Ларена. Давай возьмем Собрата, только не надо здесь стоять и спорить, прошу тебя.

Грен воззрился на Яттмур. В тусклой предрассветной дымке она была лишь смутным пятном, меловым наброском на поверхности скалы, но все же Грен стиснул кулак, как если бы перед ним возник настоящий противник.

— Ты хочешь увидеть, как я стану вьючным животным?

— Да, да, стань чем угодно, только не мясом в глотках вострошерстов! Подумай о всех нас! Это всего лишь одна-единственная гора, разве не так? Ты таскал на себе сморчка куда дольше, и без всяких жалоб.

Охваченный горечью, Грен поманил к себе женщин с татуировками.

— Так-то лучше, — заявил Собрат Йе, ерзая меж обнявших его рук Грена. — Только вот еще попробуй держать голову чуть ниже, чтобы не тыкать ею в мое горло. О, гораздо лучше. Да, верно, ты быстро схватываешь. Вперед, хоп-хо!

Низко склонив голову и скрючившись, Грен карабкался по склону с ловцом-несуном на спине рядом с несшей ребенка Яттмур и с двумя женщинами племени Пахарей, шедшими впереди. Неутешный лай вострошерстов их подгонял. С трудом они пересекли речное русло, и вода обдала холодом их ноги; помогая друг другу, они поднялись на отвесный каменистый берег и вышли на менее трудный участок.

Яттмур видела, что солнце покоится уже на следующей вершине. Когда она решилась оглядеться, перед ней предстал иной, более радостный мир, окруживший идущих новыми холмами и склонами. Отряды вострошерстов затерялись за лежащими сзади скалами.

Небо пересекали полосы света. Кое-где над головой проплывали ползуны, спешившие скрыться на ночной стороне или направлявшиеся в космос, — будто сама надежда подала Яттмур добрый знак.

Им предстоял еще долгий путь, но солнце уже будто навалилось им на плечи, и после крутого подъема они встали, задыхаясь, на гребне горы. Скрытый ранее неровный склон отвесно уходил вниз, и спуститься по нему не сумел бы никто.

В тени, внизу покоилась морская бухта, широкая и безмятежно-спокойная. Прямо посередине ее пересекала косая полоса света, отбрасывавшая блики на всю скалистую чашу, в которой покоился кусочек моря, — в точности, как описывал это Собрат Йе. Под поверхностью воды двигались какие-то существа, порой вспарывая спинами ее гладь. На полоске берега шевелились другие фигуры, неспешно курсировавшие между примитивными белыми хижинами, на таком расстоянии крошечными, как мелкие жемчужины.

Один лишь Собрат Йе не смотрел вниз.

Его глаза обратились сначала к солнцу, а затем — к хорошо видной с этой высокой точки узкой кайме полностью освещенного мира, землям, где солнце светило постоянно. Яркий блеск был почти нестерпимым.

— Как я и предсказывал, — простонал Собрат, — все порождения этого мира растворяются в свете. Настает день, когда к нам придет Великий Миг и все создания станут частью вечнозеленой вселенной. Как-нибудь потом я расскажу вам о ней.

Молнии, ставшие редкими над владениями Вечного Заката, все еще неистовствовали на освещенной стороне. Один особенно мощный разряд прогремел над лесом… и молния осталась стоять, упершись в него. Извиваясь, подобно змее, застрявшей меж небом и землей, она не пропала, но продолжала сверкать огромной колонной, чье основание понемногу начало зеленеть. Зелень поднималась к небу, и по мере ее продвижения огненный столб выпрямлялся и набухал, пока нечто вроде протянутого пальца не застряло в космическом куполе, а кончик его не потерялся из виду в подернутом маревом небе.

— А, теперь я видел знак знаков! — потрясенно молвил Собрат Йе. — Теперь я видел его и знаю точно: приближается конец мира.