Женщина молча произвела несколько жестов, которые были обращены ее спутницей в понятное для Собрата хриплое ворчание. Хлестнув толстым хвостом по икрам носильщика, чтобы заставить того двигаться снова, Собрат молвил:

— Ничего страшного. Там один или два вострошерста. Вероятнее всего, охраняют мост, но сбегут, когда мы подойдем ближе.

— Откуда тебе знать? — бросил Грен.

— Пожалуй, неплохо бы немного пошуметь, — протянул Собрат Йе, не ответив на заданный ему вопрос. И тут же испустил глубокий протяжный крик, едва не сведший с ума обмерших от неожиданности Грена и Яттмур; ребенок тут же принялся вторить Собрату плачем.

По мере их продвижения впереди замерцал свет и скрылся за кромкой откоса. Поднявшись до того места, где он был виден еще совсем недавно, они смогли бросить взоры вниз, вдоль отвесного обрыва. Сверкавшие молнии высветили шесть или восемь остромордых существ, прыжками несшихся в лощину; один из них держал в руке грубый факел. Они то и дело оглядывались через плечо и коротко взлаивали, бранясь.

— С чего ты взял, что они убегут? — спросил Грен.

— Ты говоришь слишком много. В этих местах следует быть поосторожнее.

Они подошли к какому-то подобию моста; здесь часть скалы, служившей потоку берегом, обрушилась одним массивным куском, и воде пришлось пробить в нем тоннель, чтобы вскоре с высоты низвергнуться вниз, в очередную долину; скала покоилась на противоположном утесе, образовав над водою нечто вроде арки. Поскольку дорога казалась особенно крутой, а ее опасность возрастала из-за царившего здесь сумрака, люди двигались крайне осторожно. И едва они успели сделать первые шаги по осыпающемуся под ногами мосту, как откуда-то снизу совершенно неожиданно вспорхнуло целое полчище крошечных летающих существ.

Воздух наполнился черными тельцами и тихим хлопаньем крыльев.

Потрясенный Грен размахивал ножом, стараясь задеть кого-то из летящих. Затем все они оказались вверху. Подняв голову, Грен увидел несметное количество маленьких летунов, круживших над их головами.

— Всего-навсего летучие мыши, — небрежно заметил Собрат Йе. — Идем же. Быстрота передвижения вам, людям, несвойственна.

Они двинулись дальше. Вновь вспыхнула молния, одарив мертвый мир тьмы застывшим мгновением жизни. В трещинах под ногами идущих, свисая с одной стороны моста до пенящихся внизу вод, поблескивала паутина, подобную которой ни Грен, ни Яттмур ни разу не видели, — этакое множество длинных седых бород, свисавших прямо в реку.

При виде их Яттмур вскрикнула, и Собрат Йе надменно молвил:

— Все странные явления, которые вам приходится наблюдать, имеют свое значение, но вы, люди, не умеете его понять. Да и откуда вам, живущим на земле, уметь?.. Разум и способность размышлять всегда исходили из моря. Я и мои Собратья — единственные хранители мудрости этого мира.

— От скромности ты явно не умрешь, — сказал Грен, помогая Яттмур одолеть наиболее опасный отрезок пути через реку.

— Летучие мыши и пауки населяли старый прохладный мир множество эпох тому назад, — продолжал Собрат, — но развитие растительного царства поставило перед ними дилемму: или принять новые условия жизни, или погибнуть. Поэтому они постепенно ушли с арены наиболее неистовых ристалищ, удалились во тьму, к которой летучие мыши были, по крайней мере, приспособлены. И в ходе отступления оба вида сформировали альянс.

Собрат продолжал рассуждать со степенностью проповедника даже и тогда, когда несший его старик стонал, выбиваясь из последних сил, чтобы с помощью женщин вытащить его с груды камней на твердую землю. Голос Собрата Йе уверенно изливался на слушателей, бархатистый и плотный, как сама ночь:

— Для благополучного развития яиц паукам необходимо тепло; во всяком случае больше тепла, чем имеется в этих краях. Поэтому, отложив свои яйца, паучиха прядет для них сумку, и летучая мышь покорно относит ее на Большой Склон или на один из множества прочих высоких пиков, что достают до солнца. Когда паучата вылупляются, с тем же покорством мышь приносит их назад. Но и мышь трудится не бескорыстно.

Взрослые пауки плетут две паутины: одну обычную, а другую — особую, она наполовину погружена в воду, и ее нижняя часть представляет собой ловчую сеть. Туда попадает рыба или мелкие живые организмы, и паук вытаскивает их из воды, чтобы накормить голодных мышей. Здесь постоянно происходят подобные странности, о которых вам, живущим на суше, не может быть ничего ведомо.

Теперь они брели вверх по осыпи, полого выходящей на равнину. Взбираясь на склон и словно бы одолевая гору, они мало-помалу обретали представление об окружающей местности. Из сплетения теней то и дело выступали багровые зубцы — там, где поднимался очередной достаточно высокий холм, омытый закатным солнцем. Теснящиеся вверху облака отбрасывали вниз свечение, которое меняло силу с каждой минутой. Заметные издалека ориентиры то появлялись, то исчезали, словно за внезапно задернутым занавесом. Постепенно облака укрыли самое солнце, и идти в сгустившейся тьме пришлось с удвоенной осторожностью.

Довольно далеко слева от них возник мерцающий огонек. Если это был тот же факел, что они видели у лощины, тогда вострошерсты явно не отстали, следуя за ними по пятам. Этот свет напомнил Грену о заданном ранее вопросе.

— Так как же одной из твоих женщин удается растворяться в воздухе? — спросил он.

— До Щедрой Бухты путь еще неблизок, — отметил Собрат Йе. — Таким образом, меня, возможно, развлекло бы сполна ответить на твой вопрос, благо я нахожу тебя чуточку более интересным, нежели большинство прочих особей, принадлежащих к твоему народу.

Итак, история земель, по которым мы путешествуем ныне, никогда не будет собрана воедино, ибо жившие здесь существа исчезли, не оставив о себе иной памяти, кроме никому не нужных костей. И все же живы некоторые легенды. Моя раса, ловцы-несуны, — великие путешественники; на протяжении множества поколений мы бывали повсюду, собирая эти старые предания.

Так нам стало известно, что Земли Вечного Заката, вопреки их очевидной пустынности, служили прибежищем множеству созданий. И все эти существа следовали одним и тем же путем.

Они всегда приходили из ярко-зеленых земель, над которыми пылает солнце. Всегда направлялись либо в небытие, либо в земли Вечной Ночи, и очень часто это означало для них одно и то же.

Каждая волна этих существ была способна продержаться здесь лишь несколько поколений. Всякий раз появлялись другие, загонявшие прежних обитателей все дальше во тьму, прочь от солнца.

Когда-то здесь процветала раса, известная нам как Люди Стаи, потому что охотились они стаями… совсем так, как это делают вострошерсты, когда их припирает нужда, только с гораздо лучшей организацией. Подобно тем же вострошерстам, Люди Стаи имели острые зубы и производили живое потомство, но передвигались они на четырех ногах.

Да, Люди Стаи были млекопитающими, но все же они не были людьми. Подобные различия для меня малозначимы, ибо Точное Определение не входит в число моих привычных занятий. Так или иначе, мне кажется, ваше племя некогда знало Людей Стаи под именем «волки».