поможешь убедить Лео, Джулиана и всех остальных, что это то, чего я хочу.

Она тяжело вздохнула.

— Я думаю, ты делаешь неправильный выбор.

— Нет никакого выбора. Посмотри вокруг. — Я жестом показываю перед собой. — Власть Белова превосходит власть Козловых, превосходит власть любой фракции. Он существует в своей собственной лиге. Он может заниматься легальным бизнесом, но он бандит до мозга костей. Он без колебаний убьет любого, кто встанет на пути его планов. В том числе и тебя.

Кира молчит, обдумывая мои слова.

— Я могла бы поговорить с Лео, объяснить ситуацию.

— С какой целью? — Я беру ее руку в свою. Она должна это услышать. — Я смирилась с тем, что власть здесь у Белова, и лучшее, что я могу сделать, это вести себя хорошо. Надеюсь, когда я буду рядом с ним, я смогу договориться о небольшой свободе.

Даже если это означает уход от человека, который навсегда завладеет моим сердцем.

Вдалеке между лианами проплывает внушительная фигура, направляясь к нам. Кира показывает вперед.

— Это охранник?

Хотелось бы, чтобы так оно и было.

— Нет, — говорю я, поднимаясь на ноги и вытирая пыль со штанов. — Это Белов. — Он движется с таким властным видом, что его трудно не заметить.

— Боже… — Она поднимается и встает рядом со мной. Проводит рукой по волнам, расправляя рубашку. — Ты не говорила мне, что он такой… поразительный.

— Видимо, я забыла упомянуть об этом, когда мы обсуждали еще пять миллионов других вещей.

Он протягивает руку в знак приветствия, как будто мы старые друзья. Мне хочется сказать ему, чтобы он шел к черту, но я не могу. Поэтому я улыбаюсь и машу ему в ответ. Если это необходимо для того, чтобы Лео остался в живых, то так тому и быть.

— Добрый день, дамы, — приветствует нас Максим, его голос глубокий и звонкий. — Кира Антонова, не думаю, что мы имели удовольствие общаться.

Он протягивает руку, и Кира усмехается этому жесту. У нее серьезные женские яйца. Я просто не уверена, что дать Белову большой старый "пошел ты" — это очень полезно.

Я бросаю на нее предупреждающий взгляд, но ее внимание приковано к человеку, стоящему перед нами.

— Я теперь хожу под фамилией Козловых. Раз уж ты, похоже, знаешь, кто я такая, то, наверное, понимаешь, почему я не хочу иметь ничего общего с фамилией моего отца.

Белов не выглядит ошеломленным. На его губах появляется кривая улыбка. Интересно, он намеренно использовал фамилию отца Киры? Человека, который никогда не любил ее, который готов был пожертвовать ею ради своей выгоды.

— Ах да, я не могу винить тебя за это. Твой отец был порочным человеком.

— Не то, что ты, — ответила она. Ее голос — темный лед.

— Кира, веди себя хорошо, — шиплю я, предупреждая. Я не понаслышке знаю, что терпение Белова длится недолго.

— Не надо, — говорит он, широко раскинув руки. — Мы все друзья… и семья. Давайте говорить открыто.

Кира сжимает руки в кулаки по бокам. Как будто это единственное, что мешает ей выколоть Белову глаза. Для девушки ростом метр пятьдесят она бесстрашна. Она буквально устроила переворот, чтобы сместить своего отца. Никто не может обвинить ее в робости.

— Если говорить открыто, то ты поступаешь неправильно. Даже если ты ее биологический отец, ты не имеешь права похищать мою подругу и отнимать у нее жизнь.

Максим с усмешкой смотрит на Киру, в нем зарождается хищник.

— Мне жаль, что ты так считаешь. Мне хочется думать, что я даю Алене возможность совершить великие дела. Быть богатой, богаче своих мечтаний, влиятельной. Но ее карьера была в лучшем случае средней. У нее нет мужа, нет детей… Я даю ей ту жизнь, которая ей предназначена.

Ауч.

— Прости? — Кира вскакивает, ощетинившись, как разъяренная кошка, и это мой сигнал к вмешательству.

— Кира, успокойся, — мягко говорю я. Потом поворачиваюсь к Белову, руки на бедрах. — Ты не оставил мне выбора в этом вопросе. Мне не нужна твоя жизнь и все, что она собой представляет. — Я опускаю плечи. — Но я также не хочу войны.

Отец сужает взгляд.

— А чего же ты хочешь, Алена?

Леонида Козлова. Все, что я когда-либо хотела. Но единственное, что в моей жизни — это невозможность.

— Я еще разбираюсь в этом, — признаюсь я.

— Ты любишь моду, я куплю тебе империю моды, которой ты будешь управлять. Я не хочу, чтобы ты была несчастна, я просто хочу, чтобы ты была рядом со мной. Вовлечена в мой мир. Готова взять бразды правления в свои руки, когда я уже не смогу.

— Для этого можно нанять кого-нибудь, — пробормотала Кира, заставив Белова снова посмотреть на нее.

Улыбка у него ледяная.

— Я в курсе. Но это не то, что нужно. — Его глаза задерживаются на Кире, внимательно изучая ее, но Кира смело выдерживает его взгляд. — Я знал твою тетю Машу, — добавляет Белов, прерывая их молчаливую борьбу.

Кира напрягается всем телом. Тетя была ее опорой, единственным человеком, который любил ее беззаветно. Отец Киры, Олег Антонов, приказал казнить сестру, когда она вступила в заговор против него. Кира редко говорит об этом, слишком тяжелы воспоминания.

— Ты знал Машу? — хрипит она.

— Знал. Она моя знакомая. Ты мне ее напоминаешь, — говорит он, чуть приподнимая губы. — Горячая голова. Никогда не отступала в драке. Не умела держать язык за зубами. — Он делает паузу, в его тоне звучит искренность. — Но она мне нравилась, и я сожалел о ее кончине.

Рот Киры кривится, и она отводит взгляд.

— Если ты знал мою тетю, то знаешь, что она не умерла. Она была хладнокровно убита.

Я затаила дыхание, но Белов не дрогнул. Хотя отец Киры якобы виновен в смерти Маши, Кира намекнула, что в этой истории есть что-то еще. И она намерена когда-нибудь это выяснить.

Рот Белова складывается в мрачную линию, но он больше ничего не говорит. Я кладу руку на плечо Киры.

— Почему бы тебе не вернуться в нашу комнату? Встретимся там через некоторое время.

Она бросает последний язвительный взгляд на Белова и сжимает мою руку в знак поддержки.

— Может, пройдемся? — спрашивает Белов, и я жестом приглашаю его идти.

Когда мы прогуливаемся по виноградникам, Белов останавливается и нежно прикасается к растению, обращая мое внимание на появляющийся зеленый росток.

— Россия не часто ассоциируется у людей с виноделием, но Черноморский регион обладает богатой и разнообразной почвой, что позволяет нам производить исключительные вина. — Он наклоняется и осматривает гроздь винограда, оценивая ее спелость. — Скоро наступит время сбора урожая. Думаю, тебе понравится участвовать