– Ты здесь, – тихо приветствовал он меня.

– Я хотела выйти вместе с Эмбер, но Лидия была в таком отчаянии, я не могла оставить ее одну и сказала маме, что переночую тут. Тебе удалось разыскать Сирила?

Улыбка Джеймса погасла:

– Он напился вдрызг. Даже не знаю, вспомнит ли он наутро хоть что-нибудь.

Это меня не особенно успокоило.

– Я доверяю Си, – добавил Джеймс. – В таких вещах он могила.

Я скептически на него посмотрела, но в конце концов кивнула:

– Хорошо.

Я вцепилась в его руку и слегка потянула к себе, и мы вместе пошли к спальне.

Там я устроилась на огромной кровати.

– Лидии уже получше? – спросил Джеймс, сбрасывая пиджак и развязывая галстук. И потом рухнул рядом со мной.

– Да, – рассеянно ответила я. – Думаю, да. Звонил мистер Саттон, и они какое-то время разговаривали.

Джеймс, кажется, не знал, как ему отнестись к этому известию. Он лишь глубоко вздохнул и потер лоб.

– Ну что?

Он проворчал:

– Я не хочу, чтобы у Лидии были дополнительные трудности. Но не знаю, как избежать того, что карточный домик из тайн скоро развалится.

– Не развалится, – мягко сказала я и подалась вперед, чтобы прикоснуться к нему. Эх, если бы я могла сделать для него что-то большее, чем просто погладить по щеке.

Джеймс смотрел на меня потемневшими от усталости глазами:

– Для людей, которых люблю, я бы сделал все.

Я провела кончиками пальцев ниже, к его шее. Охватила затылок, прошлась большим пальцем вдоль линии роста волос:

– Я знаю.

– Ты тоже входишь в их число, Руби.

Я замерла и тяжело сглотнула. В горле откуда-то взялся комок, который я никак не могла проглотить.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

В его голосе было столько ласки и вместе с тем столько боли, что я на мгновение испугалась, что задохнусь.

Но в следующий миг мое тело среагировало на его признание. Я подалась вперед, встала на кровати на колени и оказалась над Джеймсом. Я осторожно приникла губами к его рту в поцелуе.

– Я тоже люблю тебя, Джеймс, – шепотом сказала я и уткнулась лбом в его лоб.

Джеймс громко вздохнул:

– Правда?

Я кивнула и опять поцеловала его.

Вообще-то, и этот поцелуй должен был быть коротким, но Джеймс потянул меня за волосы, и нежность переросла в страсть. Я потеряла равновесие и повалилась на мягкое одеяло. Джеймс ни на секунду не прервал поцелуя. Все слова, какие я хотела сказать, растаяли на языке, когда наши губы соединились. Я тихо простонала.

Когда на сей раз он отстранился от меня, мы оба тяжело дышали.

– Спасибо, что ты сегодня здесь, – пролепетал он.

Мы оба лежали на боку лицом друг к другу. Джеймс нежно поглаживал мою талию, рисовал у меня на коже какой-то узор.

Я хорошо помнила те ощущения, когда он прикоснулся ко мне впервые: как будто его пальцы прожигали кожу сквозь ткань моей одежды. Точно так же было и теперь, когда его ладонь снова опустилась ниже и остановилась у меня на бедре.

– Спасибо, что позволяешь быть здесь с вами обоими, – прошептала я, отводя у него со лба рыжеватую прядку. Я могла бы вечно перебирать его волосы, моим пальцам нравилось играть ими.

Мы лежали тихо. Единственное, что было слышно, – наше ровное дыхание. Мы не могли оторваться друг от друга. Мне было необходимо все время касаться Джеймса, словно в подтверждение, что все это – реальность. Что мы действительно обрели друг друга и между нами есть это новое и постоянно растущее доверие.

Джеймс был рядом, когда я засыпала, одна его рука в моей ладони, а вторая мягко зарылась мне в волосы.

Руби

– Что скажешь? – спросила Лин в следующий понедельник, подвинув по столу расписание.

Я разглядывала даты, которые она вписала фиолетовым цветом. Среди китайских иероглифов в ее аккуратных записях значилось: «Переезд в Оксфорд», а в рамочку следующего дня она вписала: «Отпраздновать прибытие с Руби». Я широко улыбнулась. И хотя до этих событий было несколько месяцев, я достала из пенала золотую ручку, перелистнула собственное расписание до нужного месяца и вписала то же самое.

– Та-дам! – завопила я в тот самый момент, когда прозвенел звонок на обеденную перемену.

Мы с Лин стали собирать сумки, но не успела я закинуть на плечо рюкзак, как прозвучало сообщение.

– Руби Белл срочно приглашается в кабинет ректора Лексингтона, – раздался в громкоговорителе голос секретарши.

Моментально все ученики в классе обернулись в мою сторону и уставились на меня.

Я, наморщив лоб, глянула на часы, висящие над дверью класса. Собственно, наш разговор с ректором Лексингтоном намечался на конец перемены. Если он захотел видеть меня немедленно, значит, что-то случилось.

По коже побежали мурашки.

– Мне пойти с тобой? – с готовностью спросила Лин, когда мы выходили из класса.

– Нет, иди спокойно в столовую и поешь. – Я крепко держалась за ремень рюкзака.

– О’кей. А ты уже знаешь, чего хочешь? Давай я тебе возьму, чтоб потом в очереди не стоять.

– Это было бы классно. Возьми то же, что и себе.

Лин коротко пожала мой локоть, прежде чем мы разошлись в разные стороны. Дорога до кабинета ректора Лексингтона показалась длиннее, чем обычно. Недоброе чувство усиливалось по мере приближения к цели. И, когда секретарша окинула меня строгим взглядом, сердце чуть не выскочило из груди от волнения.

Я сделала глубокий вдох, перед тем как постучаться в тяжелую деревянную дверь и войти.

Приветствие застряло в груди.

Перед письменным столом ректора сидела моя мама.

В мгновение ока в воображении пронеслись картины несчастного случая с отцом.

– С папой все в порядке? – тотчас спросила я, быстро шагнув к ней.

– У отца все хорошо, Руби, – ответила мама, не отрывая, однако, взгляда от массивного письменного стола.

Я растерянно пялилась на ректора.

– Садитесь, мисс Белл, – предложил мне ректор Лексингтон, указывая на свободный стул подле мамы. Я неуверенно села.

Ректор Лексингтон положил перед собой сцепленные в замок ладони и посмотрел на меня поверх очков:

– Нет ничего важнее доброго имени школы. Мы столетия были лучшими. Если кто-то наносит нам вред своими действиями, я выступаю решительно против такого человека. Это должно быть вам хорошо известно, мисс Белл.