притащил с собой целый саквояж колбочек и реагентов, чтобы на месте исследовать яд. Убедившись, что он убивает не сразу, мы, наконец, сняли с комнат купол тишины. Отныне мне предстояло притворяться впавшем в беспамятство. Рёмине пошутил, что это не слишком должно отличаться от моего обычного состояния, но под нашим с лекарем общим вниманием умолк.

Брат недовольно бурчал, покидая мои покои. Я его понимал. Привыкший к иллюзии свободы, он не хотел теперь лишаться даже её, беря на себя не только встречи с мелкими просителями, но и остальные заботы правящей семьи.

Глава 94

Летта

Рëмине вернул меня в покои, которые мне выделили. Внутрь разрешил проходить лишь служанке, а снаружи оставил одного охранника. Пусть мне нельзя было выходить, внутри казалось спокойнее. Обессиленная, с дрожащими руками и ногами, я еле добралась до кровати и мешком упала на неë.

По дворцу медленно разрастались тени, а небеса снаружи окрашивались сначала в оранжевый, а после в фиолетовый и тëмно-синий цвета. Вместе с ночью, с балкона в комнату заползла и прохлада, подарившая мне успокоение и ватную тяжесть во всëм теле. Слишком насыщенный день. Слишком долгий. Слишком ужасный.

Я всë ещë слишком хорошо помнила, как доверилась Того Данну, а он и не думал обманывать. Привëл меня прямиком к Коэну. Тот лежал в одной из комнат дома утех. Бледный, почти бездыханный. Я было кинулась к нему, но Данн больно схватил за волосы. Сжал когтистую руку на моëм затылке, пронзая голову болью и вспышками света.

— Он умирает из-за тебя, глупышка, — мягко проговорил Того, — но у меня есть противоядие. И я могу его спасти.

— Я ничего не сделала!

Отпустив меня, Данн что-то в меня швырнул. Желая защититься, я выставила руки перед лицом, а в них ударилось нечто маленькое. Данн крикнул, чтобы ловила, а я, не понимая, что лучше, так и сделала. На моей ладони оказался вскрытый и пустой пузырëк. Маленький, пухленький. Он пах травами, мëдом и алкоголем.

— Ай-яй, — покачал головой Того Данн, одаривая меня понимающим, сочувствующим, но таким жестоким взглядом. — Вот и склянка из-под яда, который ты ему подмешала, а говоришь, что ничего не сделала. Почему же тогда на этой склянке останется твой след? Любой маг, обученный считывать их, поймëт, что последней к яду прикасалась ты.

— Это же неправильно, — только и смогла сказать я, сбитая с толку.

Я смотрела на господина, который будто бы спал, если б не его бледность, если б не слишком замедленное, хриплое дыхание. Я смотрела на Того Данна, которого Коэн считал своим другом. Данн вальяжно расхаживал по комнате, словно по своей собственности.

— Итак, как я уже сказал, — улыбнулся он мне и достал из-за пазухи ещë один пузырëк яда, но плотно запечатанный, — ты поможешь мне, а я спасу твоего господина.

Его слова, произнесëнные медовым голосом, сочились большим ядом, чем тот, что он мне передал. Данн говорил и говорил, а я ощущала себя совсем беспомощной и беззащитной. Тогда я подумала, что сумею всë исправить. Я завопила во всë горло, надеясь обратить на нас внимание.

— Это место принадлежит одному моему другу, — поморщился от моего крика Данн. — Он не только разводит чудных охотничьих псов, но и содержит множество прелестных «цветочков». Здесь никто не обратит внимания на вспыльчивую ведьмочку. Не старайся.

Собрав весь свой огонь, я хотела направить его в Данна, а тот, неведомым мне способом, перенаправил поток в сторону господина.

— Нет! — взвизгнула я и отскочила, опрокидываясь на спину.

Коэна я тогда не задела, лишь слегка подпалив полог над его ложем.

— Четыре дня и он упокоится. Или ты образумишься, и Коэн проснëтся, — как ни в чëм не бывало, продолжал Того.

Тогда он заставил меня подчиниться, угрожая смертью господина. Подчинил заклинанием, запрещавшим кому-либо рассказывать о том, что мы с ним виделись в тот день и обо всëм, что на той встрече произошло. Но, что хуже всего, казалось, Данн искренне считал, что мы с ним на одной стороне. Он никак не соглашался понимать, отчего я противилась.

— Ты ведь тоже видишь, что Муроми не подходит на роль императора. Не он настоящий наследник.

— Рëмине младше. И вряд ли скажет вам спасибо за такое, — настаивала я, надеясь, что Того достаточно обезумел, чтобы не посоветоваться с принцем о своих методах.

— При чëм здесь этот шут? — отмахнулся Данн. — На троне должен сидеть старший из сыновей, а не младший.

Он смотрел на меня так пронзительно, так внимательно, будто ждал согласия, но я с трудом не впадала в истерику.

— Говорят, во времена смуты прошлый император не всегда ладил со своей женой. Зато он много времени провëл в северных землях. А кто родом из северных земель?

— Сагамия?

— Какая ты глупая, — Данн выпятил нижнюю губу. — Конечно, его семья тоже оттуда, но и моя тоже. И я как раз подхожу по возрасту. Я родился в года смуты. Моя семья всегда помогала семье Рюгамине. И я не сильно похож на своих родителей.

— На близнецов ты тоже непохож, — бросила я.

Рыкнув, Данн вмиг оказался возле меня и повторно натянул кожу на моëм затылке, с лëгкостью отрывая меня от земли.

— Мелкая сука, — процедил он так близко, что на щеку мне брызнула его слюна. — Ты сделаешь, что я скажу, или умрëт не только Коэн.

Тогда боль заставляла меня ныть, а страх сковывал как тело, так и огненную энергию. Я не знала, успел ли господин узнать, каким змеем оказался Того Данн, или впал в беспамятство прежде, но надеялась, что Коэн хотя бы теперь слышал его бред.

И я очень надеялась, что он не слышал, как я согласилась.

В любом случае я подвела не только Того Данна, но и господина тем, что не подлила яд в ужин императора. Всхлипнув, я взмолилась к богам, прося их о помощи. Не помня, как правильно, на холодном каменном полу я встала на колени, склонила голову и обхватила одной рукой вторую, сжатую в кулак. Я молила о спасении для господина, о наказании для Данна, о возможности вновь посмотреть как в синие, так и в пронзительно зелëные глаза.

Ночную стужу прерывали лишь мои всхлипывания и приближающиеся поцокивания каблучков.

— Отойди же, — раздался голос Дзюн из коридора.

— Не положено.

— Тебе не положено, а я невеста Его Высочества принца Рëмине, Хасели Дзюн. Пропусти немедленно!

Глава 95

Не веря своим ушам, я распахнула глаза. Уставилась на плотно закрытую дверь, из-за