В моем мире тоже есть такие, кто в это верит. Меня учили, что это их слабость – не моя.

– То есть ты совсем не стыдишься…

– Я много чего стыжусь. Многого из того, что сделал. Но только не Нельсона. Не наших объятий. Не его тела. Не того, что он был во мне.

– Ох, господи…

– Ничего из этого. Ни нежности, ни близости, ни плоти. В этом нет стыда, – Малкольм почувствовал, как глаза наполняются слезами. – А есть любовь. И я… выбросил ее прочь.

Хью бросил на него еще один взгляд.

– Напомни, почему мы не тебя к нему везем?

– Потому что я нужен моему Нельсону. А этому нужен ты.

– Гм… судя по карте, мы уже почти на месте, – сказал Хью.

Бедный квартал на окраине Ванкувера. Домишки еще меньше, чем всю дорогу досюда, зато чистенькие и ухоженные.

– Какой там был номер? – Хью прищурился на свою сторону дороги.

– Двести двадцать один.

Дом в середине улицы. Рядом никого. После недолгих препирательств в дверь стучать пошел Малкольм. Никто не ответил.

Он вернулся в машину.

– Может, его в школе задержали, – предположил Хью и коротко невесело хохотнул. – Черт, какое разочарование. Я ведь даже никогда раньше не прогуливал. Вот, думаю, подъедем к дому, и на тебе – мужчина моей мечты, и… Ну, не знаю. Заживем долго и счастливо?

– Такого я тебе никогда не обещал, – возразил Малкольм. – И никто бы не смог пообещать, можешь мне поверить.

– Он меня вообще узнает?

– Нет.

Лоб Хью избороздили складки.

– Тогда что я ему скажу?

– Спроси, не нужно ли ему безопасное место. Спроси… – Малкольм задумался на секунду. – Про дедушкин грузовик спроси, вот.

– Почему?!

– Потому что это его единственный путь к отступлению.

– А дальше что?

– А дальше я не знаю, Хью. Могу только сказать, что увидел его… и он увидел меня, и… Мы сразу поняли. Чисто случайно такой глубины не бывает.

Хью нервно закачал ногой – вверх-вниз, вверх-вниз… но потом улыбнулся.

– Жаль, что нельзя записать все, что ты мне сказал.

Малкольм расхохотался, и его второе «я» – вместе с ним. «Один из самых лучших моментов за всю мою жизнь», – невольно подумал он.

– О, черт! – Хью внезапно перестал качать ногой: к ним по улице шел молодой парень. – Это он?

Некоторое время они смотрели, как Нельсон – да! о да – это был он! – бредет по тротуару, понурив голову, сгорбившись, словно залезши в панцирь, как черепаха.

– Он выглядит таким несчастным, – вырвалось у Малкольма, и ему пришлось собрать всё, все свои умения, всю тренировку, чтобы не выскочить из машины, не кинуться следом, не схватить Нельсона в объятия.

Чего он ждет от Хью… или для Хью, Малкольм не знал. Что за будущее каждый из этих парней сможет для себя выковать? Они жили в разных странах, начать с того… два подростка в мире, который не дает подросткам особого шанса на свободу. Да был ли у них вообще этот шанс, хоть один, хоть какой-то?

Да, черт возьми. Шанс должен быть. И он, Малкольм, мог им его дать. Пусть знают, что в мире есть возможности – да, даже в этом.

Так и не подняв головы, Нельсон свернул на подъездную дорожку, вытащил ключ и вошел к себе в дом.

– Твоя очередь идти стучаться, – он толкнул Хью локтем в бок.

– Что я ему скажу?! – немедленно ударился в панику тот. – Это же безумие! Полное безумие! – Он мертвой хваткой вцепился в рулевое колесо. – Я не пойду! Это был просто сон, пора просыпаться…

Малкольм накрыл руку Хью своей – с ума сойти, какая горячая у него кожа, особенно на этом холоде! Малкольм ласково снял ладонь Хью с руля, поднес к лицу, уткнулся щекой, потерся носом. Плоть об плоть… Хью едва слышно ахнул.

– Сделай это для нас, – тихонько сказал ему Малкольм. – Для него, да, но еще и для нас.

– Но что я…

– Просто иди и постучи. Притворишься, что ошибся адресом, если он тебе не понравится. Клянусь тебе, это не шутка. Ты сейчас касаешься меня – и чувствуешь, что это ты, что моя плоть – твоя. Я должен тебя спасти!

– Почему?

– Потому что меня никто не спас.

Малкольм выпустил его руку, и, ни слова не говоря, Хью вылез из машины, захлопнул дверь, постоял немного, собираясь с силами. Пробормотал: «Полное безумие!» – и зашагал через улицу.

Малкольм не смог заставить себя смотреть, как он стучит в дверь… как ему открывает Нельсон. Хью не заглушил двигатель, и Малкольм включил радио – что угодно, только бы отвлечься. Нельсон так близко и вместе с тем так невозможно далеко – это было слишком больно.

– …по приблизительным подсчетам количество жертв достигает сотен тысяч, – сказало радио.

Малкольм слушал еще несколько минут, потом бросил быстрый взгляд на дом: Хью стоял так, что открывшего дверь за ним было не видно, и говорил, говорил… Ну и тем лучше. Малкольм тихо выскользнул через пассажирскую дверь и незамеченным помчался к шоссе. Осталось поймать попутку и поскорее попасть обратно, на юг… настолько быстро, насколько это вообще в человеческих силах.

– Я просто хочу сказать, что вам, ребята, лучше бы поскорее убраться отсюда, – покачала головой Сара.

– Мой па точно никуда не поедет, – ответил с шоферского места Джейсон. – Знаешь, сколько труда он вложил в эту ферму?

– Знаю.

– Да ну? Ты – не та Сара, которую я знал. И понятия не имею, что ты знаешь обо мне.

Они сидели вдвоем в грузовике мистера Инагавы. Солнце уже успело сесть. Никакого дракона во Фроме так и не объявилось. Вместо этого чудище отправилось в Сиэтл и оставило от его семи холмов жалкие кучки дымящихся развалин. Количество сосчитанных жертв продолжало расти с каждой минутой. Лучшие машины американских военно-воздушных сил не оставили на драконе даже царапины – это им сообщил агент Дернович. Даже в сочетании с движущейся ко Фрому армией ничего хорошего это не сулило.

И какие же у них с Казимиром, спрашивается, шансы?

Да так, одно пророчество. Одно-единственное глупое пророчество.

Но это пророчество хотя бы привело ее сюда.

– Мой Джейсон тоже жил с папой, – сказала Сара. – Его мама погибла в лагере для интернированных в Айдахо во время войны. Так что да, я знаю, сколько труда его папа вложил в эту ферму. Именно он посоветовал моему папе нанять Казимира, так что в некотором роде с него это все и началось.

– Казимир, – протянул Джейсон. – Предположительный дракон внутри, ага.

– Я тоже ничего из этого не понимаю, можешь мне поверить, –