— Хорошо, уболтал, чертяка языкастый, — согласился я с его доводами и глянул на детей. — Для начала их надо спасти.

— Дерзай.

— А ты, дай угадаю, посидишь и покуришь, мол, к ритуалу подготовиться надо?

— Да.

— Вот жешь ты рванина, — я протянул ему клинок Эммилии. — Продолбаешь этот меч, я тебя в рулон туалетной бумаги сверну и подтираться буду.

Надев маску, я вышел на край оврага и принялся выискивать возможность. Я в принципе уже знал, как действовать, поэтому и отдал клинок Эм Аске. Иначе я сам его потеряю. Сняв с пояса второй клинок, доставшийся мне от Джун. По ходу я пытался ещё подумать, куда исчезла эльфийка, но ничего толкового не придумал. Кстати, мозг, она исчезла в мерцании, а девятые не налетели сюда. Детей спасай. Либо у меня глюки и это было не мерцание, либо… ЗАТКНИСЬ И СПАСИ УЖЕ ЭТИХ ДОЛБАНЫХ ОСТРОУХИХ ШПАНЮКОВ! Ого, ладно-ладно, успокойся, извилистый, я понял.

Детишки глянули на меня с надеждой, видимо, сейчас я выглядел как какой-нибудь супергерой. Тот, кто пришёл их спасти, что ж, отчасти так и есть. Когда они поняли, что я не один из их рода, на лицах появилось смятение и страх.

Я следил глазами за движением акул и выжидал. Наконец возможность выпала, и я прыгнул на одну из них. Эльфийский клинок сразу же пробил её череп, и она забилась в предсмертных конвульсиях. Устраивать родео я не собирался, поэтому отпустил рыбку. Без того мутная вода окрасилась в красный. Зрение жизни! Да, мозговитый, это мы с тобой навсегда запомним и не будем больше лажать. Увидев огромный кусок жизни, несущийся на меня, я дёрнулся в бок и еле избежал клацающих зубов. На разворот пошла! Не мешай. Выхватив кинжал, я приготовился. Фига, я почти как Жак Кусто. А он бился с акулами на ножах? Да фиг его знает, мозг, это первое, что пришло в голову, готовься. Я вновь дёрнулся, чтобы уйти в сторону, и челюсти вновь клацнули мимо. Однако своим плавником подводная бестия отвесила мне такую «таблетку»[1], что меня закрутило в воде. По-моему, она мне гортань сломала. Был бы человеком, мне точно бы пришёл каюк. А так и водички можно хлебнуть, и с поломанным горлом побултыхаться. Руку мне обвили противные щупальца осьминога.

— «Да ё-моё!» — мысленно выругался я. — «Тентаклей только не хватало».

Как это я сразу не заметил этого притаившегося упыря, но ничего, это мне только на руку. Каламбуришь? Я с силой дёрнул рукой, и восьминогий или восьмирукий отправился в пасть уже летевшей на меня акуле. Вся эта подводная братва врезалась в меня и прибила ко дну. Щупальцастый со страху, видимо, напустил в штаны, но штанов у него не было, и чернильное облако заполонило всё. Я принялся молотить ножом и акулу, и осьминога. Рыбёха жевала обладателя тентаклей, а тот в свою очередь душил всех без разбору. А присоски-то у него жгучие оказались. Эта катавасия… рыбовасия продолжалась несколько минут, потом обитатели морских глубин откинули кто плавники, а кто щупальца. Я вынырнул из воды и предстал во всей красе перед детишками.

От присосок спрута у меня остались круги на коже, а акула всё же откусила мне кусочек от бочины. Было неистово больно. Дети съёжились от страха. Некоторые обступили раненую, вооружившись палками. Молодцы, но я-то слышу, как вы боитесь. Судя по запаху, кто-то не удержался и намочил штаны, ага, вон та девочка, что сжалась в комочек.

— Проход, — крикнул Аска с того берега.

Я коснулся воды и заморозил её. Клюнув носом, чуть не потерял сознание. Я и так был потрёпан, а тут совсем уж тяжко стало. Катька–Аска подошла, и бинты коснулись каждого из детей, те попадали, сражённые параличом. Тутенштейн присел рядом со мной.

— Хреново выглядишь, тебе бы подкрепиться.

— Ага, сейчас прям из кармана ежа разливного достану, и готово, — огрызнулся я.

Кровь была у Теаромоны в сумке. Не подумал я о том, что можем разделиться.

Слушай, ты Теа используешь как носильщика, не стыдно? Блин, мозг, а ведь и правда. В своё оправдание могу сказать лишь, что вещи не тяжёлые. А я бы их потерял или сломал наверняка. Всё равно Чаиночка наша тебе не автономный спутник из «Скайрима». Прояви уважение и хватит к ней относится как к своей собственности. Ты прав, серый, какой же я местами урод бываю.

— Есть она, — Аска указал грязным пальцем волшебницы на раненую эльфийку.

— Она же эльф, — воскликнул я, не догоняя, что мне хочет сказать слуга Престор. — Это хуже животного для меня.

— Вампиры питаются не кровью, а жизненной силой, что вытекает вместе с ней, сейчас я тебе кое–что покажу.

Мы приблизились к раненой, она была ещё в сознании и со страхом смотрела на нас. Эльфийка тяжело дышала из-за обильной кровопотери. Судя по всему, что-то упало ей на ноги и раздробило их, местами разорвав плоть в клочья. Это просто чудо, что она не умерла от болевого шока до сих пор.

— Прошу вас, кем… — прохрипела она, тяжело дыша. — Кем бы Вы ни были, не трогайте детей, не… не убивайте.

— Мало времени, положи руку на неё.

Я положил руку на грудь эльфийки, и Аска положил свою руку на неё. Я не знаю, что он сделал, но я почувствовал, как пульсирует жизнь в теле эльфийки, как она еле трепыхается и медленным потоком покидает её тело. В тот же миг я осознал, что нужно делать. Инстинкты взяли своё.

— Поглощай, — шепнул мне в ухо спутник голосом волшебницы, и, чёрт возьми, меня это мальца возбудило.

Я сосредоточился на жизни и направил её потоки к себе, я осознал, как остатки собираются у меня под рукой и тёплым потоком переливаются ко мне. Я поглощал жизненную силу эльфийки, и это было чудовищно прекрасно. Это было сравнимо с чистой жизнью в бутылках. Только в предыдущих случаях коктейль уже терял свою насыщенность, сейчас же меня пробрала дрожь, и кожа покрылась мурашками от наслаждения. Чем больше я поглощал силы, тем сильнее деформировалось тело жертвы. Оно высыхало и скукоживалось. Я почти сразу вспомнил события очень давних лет. Подобный труп я видел в библиотеке Тоски.

Когда последняя капля жизни была поглощена, я оторвал руку и чувствовал себя просто великолепно.