вызывает у меня похожие эмоции; я хочу раствориться в нем до самого остатка. Хотя иногда, когда он меня «трахает», бывает даже больно, мне все равно нравится, как сильно он меня заводит и заставляет забыть обо всем на свете.

— Представляешь, я совершенно точно не могу подобрать более подходящее слово, Аз! Все тут в курсе, что я не ходячая энциклопедия. Я пишу рок-музыку, в конце-то концов, не классическую оперу! И потом, ты сама сказала «фрикции», а это, по-моему, даже хуже, чем «трахать», — смеется он.

— Мне нравится, когда ты делаешь и то, и другое… — Я обнимаю его за шею и, привстав на цыпочки, целую в губы.

— Пошли вниз, мне нужно тебе кое-что показать. — Тэлон берет меня за руку и ведет вниз, в гостиную. Здесь он достает из ящика кофейного столика небольшую папку. — Я сделал тебе напоминалку. — Он протягивает заламинированный лист бумаги.

Я смотрю на него вопросительно, ожидая дальнейших объяснений, потому что пока совсем не понимаю, что он имеет в виду.

— Здесь вся информация, — поясняет он, указывая на бумагу. — Код от охранной системы, домашние и мобильные номера телефонов Лукаса, Эви, моей мамы, Ба, Рейн, Шторма, Ашера и нашего менеджера. Если нужно будет со мной связаться, а я по каким-то причинам не буду отвечать, можешь звонить кому-то из парней или менеджеру. Или если понадобится что-то здесь, звони Лукасу или кому угодно из родни. Хотя Лукасу будет проще всего, он живет ближе остальных. Я, кстати, написал тебе номер Торена тоже, вдруг не получится найти никого другого, а тебе нужна будет помощь. Звони ему, он нам как родной. И еще я записал тебе номер скорой ветеринарной помощи на случай, если, не приведи Господи, что-то случится с Пикси. А на твоих ключах теперь еще болтается маленький газовый баллончик.

Я слегка ошарашенно наблюдаю, как он позвякивает моей связкой ключей, а молодой человек между тем продолжает:

— Еще я полностью заправил обе машины и оставил в ящике твоей прикроватной тумбочки пять тысяч наличными. А! И в твой телефон я все эти контакты тоже забил.

— Тэлон, зачем это все? — удивляюсь я, бросая еще один взгляд на лист бумаги у меня в руках и газовый баллончик. — И пять тысяч долларов? Что я должна с ними делать?

— Не знаю, — пожимает плечами он. — Просто, на всякий случай. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, пока меня не будет. Хочешь, потрать их, сходи в спа, по магазинам, купи что-нибудь для Пикси, или сходите куда-нибудь с Кэт, словом, все, что хочешь. Лишь бы ты была довольна и в безопасности.

— Тэл, для этого не обязательно давать мне деньги.

— Прекращай. Лучше пообещай всегда закрывать все двери, не разгуливать по лесу в поисках одуванчиков, а на ночь всегда включать сигнализацию.

— Обещаю.

Он кладет мои ключи на столик в фойе и проходит на кухню. Странно, что на моих ключах теперь висит настоящее, пусть и маленькое, оружие; хотя, по правде сказать, давно нужно было обзавестись таким, еще когда я жила в гетто.

— Тэлон?

— Что, милая?

— Пообещаешь мне не напиваться и не накуриваться? — осторожно спрашиваю я. — Знаю, что ты всегда так делал раньше, но немного переживаю… Это вредно… И потом, еще всякие красотки будут к тебе лезть, пытаться полюбоваться на твой пресс… И…

— Азия, — перебивает меня он. — Помолчи и постой здесь одну минутку. Я сейчас вернусь.

Он убегает наверх и спускается обратно через пару минут со своими чемоданами, которые ставит возле входной двери. Я стараюсь даже не смотреть на них, ведь они означают, что Макс подъедет в любую минуту.

— Хочешь, я на животе сделаю тату с твоим именем? Я хоть прямо сейчас поеду в салон, только бы ты не переживала.

— Нет… Вряд ли девушкам, которые хотят тебя полапать, будет интересно, что ты занят или даже женат.

— Тоже верно… — ухмыляясь, соглашается он. — Они скорее предложат присоединиться к нам, если ты понимаешь, о чем я.

— Странный у тебя способ меня успокоить… — деланно хмурюсь я, присаживаясь на подлокотник дивана и скрещивая руки на груди.

Он в ответ подходит вплотную ко мне и, улыбаясь, наваливается на меня, опрокидывает на диван, сам заваливается сверху и начинает неистово целовать. Его длинные волосы щекочут мне шею и щеки, и я крепко сжимаю его в объятиях.

Он отстраняется немного и вглядывается в мое лицо, по-прежнему улыбаясь.

— Знаешь, что?

— Что? — выдыхаю я.

— Я хочу только тебя. И, может быть, пропущу бокал-другой пива после шоу, но это все. Напиваться и курить не буду. Обещаю. Шторм, кстати, просил тебе передать, что надерет мне задницу, если я попытаюсь дернуться не в ту сторону.

В кармане его брюк начинает вибрировать и звонить телефон. Тэлон достает его, смотрит на экран и ворча закатывает глаза.

— Макс уже здесь.

Он поднимается, протягивает мне руку и помогает подняться. Черт! Как же не хочется, чтобы он уезжал. Сердце у меня в груди сжимается в тяжелый комок, пока мы, держась за руки, идем к двери. Как это вообще получилось? Всего несколько недель назад я даже не была уверена, нравимся ли мы друг другу, а теперь… Даже не знаю, как это назвать…

Возле двери Тэлон неуверенно останавливается, и в холле на несколько секунд повисает неловкая тишина. Жаль, что я уже не маленький ребенок, так бы и вцепилась ему в штанину, закатила бы нешуточную истерику, только чтобы он остался дома. Но закатывать драматичные сцены прощания со слезами и соплями в разные стороны не в моих правилах, поэтому заставляю себя улыбнуться.

— Ладно, удачного турне! — глупо желаю я ему на прощание.

— Тебе тоже не скучать, Мармеладка. — Тэлон берет чемоданы, вешает на плечо спортивную сумку.

— Позвони или напиши, когда будет время?

— Ладно, наберу, когда мы тронемся. Не забывай закрываться и держи телефон рядом. И сходи развеяться.

— Ладно. — Я быстро целую его в губы, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

Не плакать. Не плакать. Он решит, что ты совсем идиотка!

Стоя на крыльце, я наблюдаю, как Тэлон спускается по лестнице, проходит по обрамленной кустами и цветами дорожке к машине. Макс выходит ему навстречу, приветливо машет в мою сторону, затем забирает у него чемоданы. И когда Тэлон уже практически садится на заднее сиденье автомобиля, я не выдерживаю.

— Тэлон! — кричу я, сбегая вниз по лестнице и дорожке, но далеко продвинуться не успеваю, потому что он ловит меня в объятия на полдороге и жадно прижимается губами к моим губам.

И