class="p1">— Не ободрать, господин Пурон. Цена на мясо остается прежней, я только прошу двадцать медных за доставку. Сейчас весь рынок в себя приходит, и многие потянутся за едой. Там такие очереди, что ещё полдня стоять будете, а это закрытый магазин и упущенная прибыль. Оно вам надо?

— Не надо. — Поджал губы толстячок. — Но подожди… То есть я могу купить у тебя сколько угодно мяса по цене лавки мясника, а тебе всё равно заплачу только двадцать медных? И мне никуда не нужно ходить?

— В пределах разумного, господин Пурон. Но да, вы правы, в том и весь смысл. В удобстве и комфорте. — Улыбнулся я. — Вы экономите время, силы, не нужно стоять в очереди, плюс ваш магазин остается открытым.

Демон усмехнулся и погрозил пальцем.

— Экий ты прохвост, Хью. Экий прохвост… — на его морде снова возникло смятение. Причем, как мне показалось, не потому, что ему будет особенно не хватать двадцать медных монет, а потому, что, по его мнению, они достанутся именно мне. То есть какому-то жалкому бесу. — Но ладно. Уговорил.

Хе-хе, да-а, уговорил, но тут немалая заслуга ситуации. Голод и аромат свежеприготовленной еды сделали своё дело, задвинув чувство жадности и гордости на задний план. Однако на этом дело не закончилось. Едва торговец рассчитался за заказ, как я услышал голос с противоположной стороны улицы.

— Эй, Хью! Поди сюда! Мне тоже надо! Найдёшь два куска для меня?

— Отчего же не найти? Найду! — ответил я с улыбкой, пытаясь вложить в голос максимум доброжелательности. Выгодные условия и хороший сервис — залог процветающего бизнеса.

— И мне! Сначала мне! — закричал сосед Пурона.

Буквально за пять минут мы с Дурой раздали всё мясо, заработав что-то около четырёх солов. Три порции нам достались бесплатно, а потому это тоже пошло в навар. Осталось только то, что мы планировали съесть сами.

Надеюсь, что они распробуют удобство пользования услугами доставки. Может, со временем придётся приобрести какую-нибудь тележку и развозить заказы уже на ней, а потом уже продумать план с беспризорниками.

Пока я бегал от прилавка к прилавку, Фикул всё это время смотрел на нас задумчивым взглядом. Он всегда продавал горшки. Просто горшки. Ему казалось, что ничего и никак нельзя изменить в этой жизни. Демон считал, что всему виной отсутствие имени. Но если бы у Хью не было имени, изменило бы это хоть что-то?

— Фику-у-ул! — помахал я рукой перед носом гончара.

— А?

— Ты чего завис-то? Голодный, наверное? Это твоё. — С этими словами и под удивлённый взгляд Фикула положил порцию мяса к нему на прилавок. Не забесплатно, конечно же. Свою еду он оплачивает из своего кармана.

— А вы? — растерянно спросил тапир.

Вижу, что у него голова ещё с пробуксовкой работает. Подвисает иногда.

— Мы на ходу поедим. — Показал я надкусанный окорок. У самого кишку сводило будь здоров. Готов слона съесть. — Надо по магазинам пробежаться и кое-что прикупить.

— Осторожнее там. — Махнул рукой Фикул.

В общем, пришла пора выполнять обещание. Можно было бы попробовать спустить бесилку с её желанием на тормозах, но мне почему-то хотелось его исполнить. Побыть хоть и маленьким, но Дедом Морозом. Да и как показала практика последних дней, будет не лишним обзавестись хоть каким-то оружием. Пусть оно на поясе болтается и служит своеобразным предупреждением. Понимаю, два мелких беса могут вызвать у кого-то нестерпимое желание пощупать чужие карманы или даже самих бесов, а вот два мелких беса с колюще-режущим это желание вполне могут отбить. Уже лишний раз подумают, что стоит ли к нам подходить или будет лучше просто пройти мимо.

— Мы за топором? — С беспокойством и надеждой в глазах спросила Дура, шлёпая босыми ногами по дороге. Её даже еда сейчас не так сильно волновала, как грёбаный топор.

— Мы за топором. — Утвердительно ответил я.

Лицо бесилки тут же украсила счастливая улыбка. Да что там улыбка, она чуть ли не светилась от радости стала. Аж идёт и подпрыгивает.

«И привлекает внимание…»

Тут просто так принято, что морда должна быть либо суровая, либо максимально недовольная. Видел парочку индивидов с такой витриной, будто у них кренделёк поперёк жопы застрял и они уже год посрать нормально не могут. Очаровашки, блин.

Я это всё к тому, что, наверное, стоит и себе присмотреть какую-нибудь ковырялку, но сперва нужно поближе ознакомиться с тем, что нам предложит рынок Маммона. И вот тут нас ждал неприятный сюрприз. Выбор оказался не то что невелик, скорее его вообще не было. Уж не знаю, как там в богатых районах, но в бедном ровное нихрена.

Сначала мы обошли все лавки, которые были размещены вдоль нашей улицы, но не найдя там ничего хорошего, перешли к центральной дороге.

— Чего вам? — недовольно кинул торговец, не разглядев в нас потенциальных покупателей.

— Нам нужен топор. Или секира. — также сухо и коротко сказал я, догадываясь, что он ответит.

— Есть такой. Пять солов.

Дура едва успела обрадоваться, как тут же расстроилась. Топором оказался кусок алюминия, прибитый к палке.

— Это не топор. — с каменным лицом констатировал я.

— Топор. — с таким же лицом ответил торговец.

— Его если уронить, то он либо погнётся, либо вообще развалится.

— Так ты не роняй.

Я вздохнул и ещё раз прошёлся глазами по прилавку. Несмотря на то, что эта торговая точка располагалась на центральном тракте и цены тут были выше, ассортимент отличался только тем, что его предварительно слегка почистили. Тут не было того, чем можно пользоваться на постоянной основе. Большинство ножей и клинков были в полусгнившем и проржавевшем состоянии. У некоторых отсутствовали рукояти, у других её заменял моток тряпки. Глядя на этот кошмар, я стал понимать, почему демоны, которые на нас напали, были вооружены палками и трубами. Была мысль найти торговца металлоломом и взять какую-нибудь заготовку, а потом уже из неё выпилить топор, но затем встал вопрос, чем конкретно его пилить и затачивать. Нечем. Реально нечем.

Если так подумать, то я не видел ни одного достаточно твёрдого предмета в аду, кроме головы Дуры, чтобы обрабатывать металл. На утёсе был скальник и спрессованная глина. Стена у рынка также сделана из глиняных блоков. Я не обращал на это внимание, но здесь реально нечем точить холодное оружие. Фикул говорил, что