Вечером, перед тем, как отправиться в поместье Клейнов, родовое гнездо Мелиссы, я все-таки предприняла попытку поговорить с графом. Любезный дядюшка отыскался в библиотеке. Нервно курил сигару и перебирал какие-то бумаги, время от времени швыряя на пол скомканные листки. Илэйн устроилась в кресле возле окна и коротала время за вышиванием. Чуть поодаль сидел лорд Гортейн. Я подошла к нему и громко поздоровалась, дабы привлечь его внимание. Старик приоткрыл глаза. Привычная дрожь, охватывающая его при моем появлении, пробежала по иссохшему телу. Теперь его реакция была мне понятна. Наверное, каждый раз, когда видит меня, Гортейну кажется, что перед ним Ларана, воскресшая и вернувшаяся в Горнвилль, чтобы мучить его. Тихонько, так, чтобы слышал только он один, прошептала:

— Только сейчас я поняла, лорд Гортейн, как сильно вас ненавижу. Илэйн встрепенулась и вопросительно посмотрела в мою сторону.

— Ты что-то сказала?

— Нет, вам, наверное, послышалось, — улыбнулась я графине и направилась к его сиятельству. — Милорд, мы могли бы поговорить с вами наедине? — склонилась в реверансе.

— Нам с вами, Ноэминь, уже не о чем говорить, — сухо обронил граф. — В Мэйнвилле вы ясно дали понять, что мои решения для вас ничего не значат. Я выпрямилась.

— Это можно расценить, как приказ убираться из Горнвилля? Моркес отложил последнюю стопку корреспонденции, которую так скрупулезно изучал до моего прихода, и поднялся, явно намереваясь капитулировать из библиотеки, только бы избежать неприятного разговора.

— Ваша практика еще не закончилась. Если хотите, можете оставаться. Не в моих привычках отказывать в гостеприимстве персонам, пусть даже и нежеланным.

Граф покинул библиотеку, оставив меня стоять в растерянности посреди комнаты. Отец и сын друг друга стоят. Обольют грязью и в кусты. А ведь я собиралась раскрыть правду, которая, скорее всего, его не обрадует. Но бежать за графом и вымаливать аудиенцию мне не позволяла гордость.

Оглянулась на Илэйн, ожидая, что и ее сиятельство сейчас добавят что-нибудь в том же духе. Но вместо этого та мягко проговорила:

— Ноэ, спасибо тебе.

— За что?

— За то, что не позволила Моркесу взять грех на душу.

— Иначе бы он превратился в такого же жестокого убийцу, каким когда-то был его отец? — я возвысила голос, чтобы Гортейн услышал мои слова. Илэйн стушевалась, украдкой взглянула на свекра и хотела что-то ответить, но тут в комнату вбежала Шанталь.

— А я тебя повсюду ищу! — Девушка кинулась ко мне чуть ли не с распростертыми объятиями. — Пойдем, карета нас ждет.

— Хорошего вам веселья, — улыбнулась графиня и вернулась к рукоделию.

Благо, путь до поместья оказался коротким. Дом Мелиссы располагался в нескольких милях от Мэйнвилля. Белокаменное здание радовало глаз. Небольшое, аккуратное, с высокими круглыми колоннами, подпирающими свод парадного входа. В центре, у подъездной дороги, находился мраморный фонтанчик со статуей юной девы, держащей над головой кувшин. Сейчас фонтан не работал, его с успехом заменял непрерывно льющийся с неба дождь.

За все время, пока ехали в карете, Шанталь не проронила ни звука, а теперь ей вдруг вздумалось начать вести задушевные беседы.

— Ноэ, ты ведь не веришь, что Хейли сделала это? Я неопределенно пожала плечами.

— Какое это имеет значение, во что я верю? Будет расследование, суд во всем разберется. Но девушка, казалось, не нуждалась в моем ответе. Не обращая внимания на мои слова, Шанталь продолжала:

— Наверное, считаешь, раз я нашла Катана, значит, вполне могла его и убить. Всякий раз, общаясь с д'Оран, я испытывала раздражение. Стараясь не выказывать своих истинных чувств, пробормотала:

— Шанталь, я такого не говорила. Еще раз повторяю, будет расследование. Надеюсь, в конечном итоге правда восторжествует.

— Я тоже на это надеюсь, — произнесла Шанталь таким слабым голосом, будто вот-вот готова была испустить дух. Оказавшись в доме, поспешила избавиться от неприятного общества своей новоявленной кузины. Увидев Кьяру, д'Оран тут же кинулась к ней. Скорее всего, чтобы рассказать, какая же я противная, а еще хамка и грубиянка впридачу. Забившись в угол, неразлучные подружки о чем-то зашептались. Чтобы как-то занять время, решила осмотреться и пройтись по сказочно красивому особняку. Внутри дом Клейнов был таким же белоснежным и радостным, как и снаружи. Маленькие диванчики, обитые парчой, располагали к отдыху. Расставленные повсюду миниатюрные статуэтки и другие подобного рода безделушки привлекали любопытные взгляды. Каждому хотелось подойти поближе и рассмотреть их. Слуги в парадных ливреях встречали гостей и провожали в гостиную. Со второго этажа доносилась нежная мелодия флейты, перемежающаяся с заливистым девичьим смехом. По старой традиции на праздник были приглашены только девушки, подруги невесты. Жених прощался с холостяцкой жизнью или у себя дома, или, что более вероятно, в каком-нибудь трактире, где под многочисленные тосты и пожелания друзья распивали горячительные напитки.

— Ноэминь! Я так рада, что вы приехали! — Ко мне спешила сияющая Мелисса.

— Пойдемте, представлю вам остальных девушек. Хотя, думаю, со многими вы уже знакомы. Радушная хозяйка подхватила меня под руку и повела знакомиться с гостями. Время шло незаметно. Сначала виновница торжества открывала подарки. Каждый рассматривался самым придирчивым образом подружками невесты и сопровождался красноречивыми комментариями, которые то и дело вгоняли Мелиссу в краску. Затем настало время чаепития. Тут уж я решила ни в чем себе не отказывать. Боюсь, с такими темпами очень скоро из худой, нескладной девицы я превращусь в круглолицую упитанную барышню. Но оторваться от сладостей было выше моих сил. Хоть какая-то отрада должна же быть в жизни! Ближе к полуночи большая часть гостей разъехалась, осталась небольшая компания из восьми девушек, ну и конечно же нашей дорогой хозяйки. Я и сама уже мечтала о мягкой постели, но Шанталь, как назло, не спешила покидать гостеприимный дом. Приходилось ждать, когда д'Оран, наконец, нагостится и соизволит откланяться. Сказать откровенно, мне здесь и делать-то больше было нечего. Хозяйку я поздравила, пирожных объелась, меня уже просто тошнило от одного только взгляда на сладости, а вести светские беседы с людьми, для которых я в сущности была чужим человеком и с которыми сама чувствовала себя не в своей тарелке, мне было неинтересно.

И вдруг одна из девушек, с пышными формами и огромными, чуть ли не в пол-лица карими глазами, задала провокационный вопрос:

— Милые дамы, кто же у нас следующий на выданье?

— Несомненно, Кьяра, — вступила в разговор другая гостья, имя которой мне никак не удавалось запомнить. — У нее уже есть кое-кто на примете. Девушки захихикали. Я невольно напряглась, понимая, о ком идет речь. Тьма! Ноэ, возьми себя в руки и перестань реагировать на каждое слово о нем! Скоро ты уедешь из Олшира и будешь вспоминать об этих месяцах, как о страшном сне.