Наблюдались и другие любопытные вещи. Начальник врангелевского штаба генерал П. Н. Шатилов требовал: «Принять все меры к тому, чтобы не нашлось бы желающих возвратиться в Совдепию…»

Донской атаман генерал А. П. Богаевский объявил: «Решительно запрещаю всем офицерам и казакам, способным носить оружие, записываться для отправки в Советскую Россию».

Если такие приказы издавались, значит, были случаи… Но долго это продолжаться не могло. Хотя бы потому, что турецкие лагеря существовали за счет английского и французского правительств. По данным бывшего министра Временного правительства

А. В. Карташева, к апрелю 1921 года французское правительство израсходовало на содержание врангелевской армии 200 миллионов франков. Так вот, французы стали намекать: ребята, пора и честь знать. С 1 февраля 1921 года Франция объявила, что прекращает всякую финансовую и материальную помощь.

В официальном сообщении из Парижа говорилось: «Напрасно было бы думать, что большевиков можно победить русскими или иностранными вооруженными силами, опорная база которых находилась вне пределов России, и, вдобавок, победить с помощью солдат, которые в момент наилучшего состояния армии в Крыму на родной почве не оказались в состоянии защитить его от прямого нападения советских войск».

Англичане ничего не заявили, но деньги тоже перестали выделять. Попытки Врангеля добыть деньги у русских промышленников закончились провалом. Они решительно не желали финансировать белогвардейцев.

Так что к декабрю 1921 года турецкие лагеря опустели. Солдат и офицеров частично переправили в балканские страны, частично они начали разбредаться по свету. Врангелю же пришлось ввязываться в разные дурно пахнущие политические игры. Так в Болгарии белогвардейцы участвовали в перевороте 9 июня 1923 года, в результате которого к власти пришло правое правительство. По сути, они действовали как обыкновенные наемники.

Между тем в 1921 году в связи с четырехлетием Советской власти была объявлена амнистия для рядовых участников Белого движения. Только из Болгарии уехало 11 тысяч человек. А всего в 1921 году на Родину вернулось 121 843 человека. Но кто-то уехал, а кто-то остался.

Разброд и шатания

Еще в Константинополе Врангель понял, что без политической надстройки ему не обойтись. Как известно, если чего-то нельзя предотвратить, то нужно это возглавить.

Барон сформировал своего рода правительство в изгнании – «Русский Совет». Он был заявлен как «единственный носитель законной власти», объединяющий силы, борющиеся против большевиков. В «Русский Совет» вошли вместе с генералами П. Н. Врангелем, А. П. Кутеповым, П. А. Кусонским, П. Н. Шатиловым такие деятели, как граф В. В. Мусин-Пушкин, И. П. Алексинский, Н. Н. Львов, представитель Союза торговли и промышленности Н. А. Ростовцев, член ЦК кадетской партии князь П. Д. Долгоруков, бывший социал-демократ Г. А. Алексинский.

«На первом же заседании, 5 апреля (1921 года. – А. Щ.), в Константинополе „Русский Совет“ пытался потребовать от западных правительств объявления ультиматума Советской власти. Он развил активную „коммерческую“ деятельность, занялся распродажей в Европе вывезенных из Крыма и Новороссийска ценностей. Среди приглашенных Врангелем для участия в работе „Совета“ был и В. В. Шульгин, который в то время выступил с заявлением, что готовый аппарат управления белой эмиграции создаст у большевиков впечатление ее большой силы. Но никто, даже в эмигрантских кругах, особенно не считался с „правительством“ Врангеля. Он сам позже признал, что „в полной мере выявился разброд русской зарубежной общественности“, и попытка объединить вокруг армии и „Русского Совета“ „национальномыслящих людей“ закончилась неудачей. Обнаружились, например, большие разногласия с представителями эмигрантского казачества, с „атаманами и председателями правительств“ Дона, Кубани и Терека, которые отказались участвовать в этом предприятии. После переселения „Русского Совета“ в Сербию борьба различных группировок привела к прекращению его существования осенью 1922 г.».

(Л. Шкаренков, историк)

В эмиграцию убыло множество совершенно разных людей с разными политическими взглядами – от монархистов до эсеров. И если в турецких лагерях существовало какое-то единство, то остальные тут же бросились разбираться друг с другом. Эсеры оказались на обочине – тем более что их лидеры изрядно поправели. Огромное количество помоев вылили на кадетов – дескать, это вы сознательно расшатывали Российскую империю. Тем более что это соответствовало истине. С казачьими атаманами все об стояло еще сложнее. Дело в том, что среди казаков и в Гражданскую войну была очень сильна тяга к «самостийности». Как известно, атаман Краснов провозгласил независимое донское государство. Впоследствии у Деникина изрядно болела голова и от кубанских сепаратистов. Лидера последних он попросту повесил. Эти взгляды сохранились и в эмиграции. Так, среди казаков была весьма популярна теория, что они вообще не русские, а отдельный народ.

Кстати, существовали в эмиграции и другие сепаратисты. К примеру, украинские националисты имели аж два «правительства» – гетмана Скоропадского и Петлюру, которые друг друга ненавидели. Имелись и все остальные – белорусские, закавказские и так далее.

Но рассказ будет, в основном, о русских эмигрантах. У них же, как мы видели, тоже дело обстояло нездорово. Одновременно с «Верховным Советом» стали образовываться и иные структуры.

Первыми организовались монархисты. При том что среди белых армий сторонников царя-батюшки было немного. В мае 1921 года монархисты провели съезд в баварском курортном городе Рейхен-галле. Примечательно, что монархисты в основном группировались именно в Германии – там имелось достаточное количество, так сказать, идейно близких, сторонников реставрации немецкой монархии. На съезде был выбран Высший Монархический Совет (ВМС), его возглавил известный крайне правый политический деятель Н. Е. Марков. Новая структура занялась, по свидетельству генерала фон Лампе, «разработкой норм временного управления Россией после падения большевиков». Ориентировался ВМС на дядю последнего императора, великого князя Николая Николаевича. Впрочем, кандидат на престол держался осторожно, заявив, что «не предрешает будущего образа правления России».

Несколько позже сорганизовались либералы. Главным их центром являлся Париж. Летом 1921 года в этом городе было создано так называемое «Русское национальное объединение». Главной целью было заявлено «возможно скорое свержение большевизма».

«В списке организаций, принявших участие в съезде, мы находим кадетские группы в Берлине, Белграде, Константинополе, Софии, так называемый парламентский комитет, Крестьянский союз в Праге, разные комитеты и „братства“ по „освобождению России“, другие организации вроде Общества русских офицеров Генштаба, (Константинополь), Русского комитета (Варшава), Национально-государственного объединения (Гельсингфорс), Союза русских адвокатов (Париж), Сибирского кооператива маслоделов (Бостон) и т. д. Приветствия съезду прислали П. Н. Врангель, М. Н. Гирс – председатель совещания бывших русских послов, фабрикант П. П. Рябушинский».