– Так ты, значит, решила его не убивать? – Воланд стряхнул пепел с сигариллы в пепельницу, стоявшую на столе, рядом уютно потрескивали дрова в камине.

– Нет, по-моему, он мало что знает о пропавших без вести. Думаю, мне не составило бы труда его убить, но… – Ее голос вдруг стал напряженным. – Но я на самом деле думаю, что он может быть нам полезен, по крайней мере пока. Ведь одно тело, которое я принесла сюда некоторое время назад, принадлежало военному, это может вызвать вопросы.

Она поглядела на него снова, очевидно подозревая, что ее выбор вызовет его недовольство, страх привлечь ненужное внимание.

– Все совершенно верно. – Воланд был и вправду слегка встревожен, но не хотел этого показывать. – Пожалуйста, продолжай.

– В общем, этот его командующий, ночной гвардеец из Виллджамура, попросил Джерида расследовать это происшествие. Поэтому я думаю, что, оставаясь рядом с ним, я смогу приглядывать за ходом расследования одним глазком, а то и несколькими.

Оба улыбнулись, шутка их позабавила.

– А еще я смогу собирать информацию о передвижениях имперских войск и их сообщениях, – продолжила она. – Это может оказаться полезным. Если война и в самом деле вот-вот начнется, я узнаю об этом первой. Сомневаюсь, что у меня будет такой же свободный доступ к информации, если следователь умрет.

– Кстати, что нового у военных? – Он хотел узнать о начале военных действий как можно раньше, чтобы вовремя убраться из города.

– Ничего. Солдаты заняли порт Ностальжи и Альтинг, чтобы в случае нападения устроить там переднюю линию обороны цитадели. Всех, кого выселили из этих домов, перевезли в новые квартиры в районе Пустошей. А еще они обращаются к населению с просьбой принять участие в войне, так что все больше и больше людей записываются в добровольцы. Но среди них нет бандитов, и это беспокоит военных, ведь именно в бандах опытные бойцы, а их как раз не хватает. Вот к этой информации у меня есть доступ, поэтому необходимо продолжать работу.

– А тебе не кажется, любимая, что ты ищешь причины, чтобы оставить его в живых? – поинтересовался Воланд. Снова затянувшись сигариллой, он встал, надел халат – тот самый, который она сделала ему из своей паутины, – и раздвинул шторы, чтобы взглянуть на улицу. Лунный луч упал ему на лицо. Он повернулся к ней, она молчала.

Лицо Нандзи исказилось от горя.

– Он очень милый, надо признать. И хочет делать добро, а в инквизиции это редкость, да и во всем городе таких немного, остальные только гребут под себя. – Она заговорила со страстью, с новой энергией: – Благодаря его положению я вместе с ним могу проникать в самые запретные места. Кроме того, я могу следить за ходом его расследования и сразу пойму, если дело примет дурной оборот.

– Прибытие новых солдат в город означает, – размеренно заговорил он, – что предстоит кормить еще больше ртов.

– Ты хочешь, чтобы я вышла еще раз сегодня ночью? Я и сама уже подумала о том, что новые солдаты все усложняют.

– Почему бы тебе не пролететь над Скархаузом и Шантиз, просто для верности, и не взглянуть, не попадутся ли там еще отбившиеся от своих, как прошлой ночью? Но не сейчас; ветер сегодня слишком сильный, да и мяса у нас пока в достатке.

– А как же Джерид?

– Его пока оставь, раз он дает нам доступ к информации. Следует поберечь того, кто может быть нам полезен, но я советую тебе держаться к нему поближе и следить за каждым его шагом. Так у него не возникнет лишних подозрений. – Воланд вернулся в постель.

– Понимаю. – Нандзи, свернувшись клубочком, прижалась к его груди, тепло от огня в камине добавляло прелести моменту. Он чувствовал, как ее паучьи волоски щетинятся возле его ноги.

– Люблю, когда твои усы пахнут табаком. Почему-то от этого запаха я чувствую себя в безопасности.

Воланд улыбнулся и глубоко вздохнул. До чего же ему повезло полюбить такую женщину, как Нандзи. Такую нежную, заботливую и умную. Ради нее он готов на все.

Утром Нандзи снова ушла на работу в инквизицию. Воланд не возражал против выбранной ею карьеры, понимая, что девушка хочет внести свой вклад в высшее благо. Он также понимал ее мотивы – эта юная леди умела видеть картину целиком, а это о многом говорило. Вот почему она так ясно понимала, что город необходимо кормить, – эта задача была частью большой картины. Скольких они спасли от голодной смерти? Если бы не ее ночные занятия, сотни и сотни людей давно голодали бы.

Облачившись в фуфайку с длинными рукавами, белую сорочку, черные бриджи и кожаный фартук, Воланд спустился в помещение бойни, зажигая по пути настенные факелы. Здесь, в отличие от многих других помещений города, отопление отсутствовало: от тепла мясо портилось бы.

Рабочего пространства хватало – шагов пятьдесят в длину, не меньше. До того как сюда въехал Воланд, здесь держали скот – прежде, когда в городе еще не кончились запасы мяса, поставляемого мелкими фермерскими хозяйствами, которые первыми сдались под натиском Оледенения; потом за ними последовали и более крупные фермы, не поддерживаемые культистами. Когда это произошло, здание бойни продали по дешевке.

Скот загоняли в него с одного конца, и животные долго шли по кривым, петляющим коридорам, устроенным так, чтобы не дать им оглянуться или увидеть, что ждет их впереди. Теперь эти лабиринты пустовали, и только слабый, едва ощутимый запах напоминал о бедных несчастных тварях, некогда ковылявших по ним поодиночке навстречу жестокой судьбе.

Для забоя скота предназначалось отдельное помещение. В процессе обескровливания мяса излишки крови стекали по специальным желобам во внешнюю канаву, которая была прорыта вдоль склона холма, спускавшегося прямо к морю. Клещи для снятия шкур крепились к стенам. На отдельной территории скапливались твердые отходы, которые позже увозили свиноводам за город, а рядом стояли два больших чана, служившие для замачивания туш, чтобы легче было снимать шкуру. Самое холодное помещение было врыто в землю и находилось далеко от внешних стен здания, так что тела, хранившиеся там день, а то и два, не протухали.

Последняя добыча Нандзи лежала на столе у двери комнаты, в которую он вошел. Стоило ему сделать шаг на порог этого куба тьмы, как появились фонои. Воланд получил их в качестве гонорара, успешно прооперировав дочь одного землевладельца с Блортата. Блортат соседствовал с Ислой, островом культистов, так что Воланд полагал, что без реликвии тут не обошлось. Отец его пациентки был путешественником и исследователем, но он ни разу не говорил, что фонои как-то связаны с древними технологиями. Он упоминал лишь древние предания, согласно которым фонои – духи из другого времени, а может, и другого измерения. Они служат обладателю свинцовой коробочки, в которую заперты, – то есть теперь Воланду – и исполняют все его желания, читая его мысли, как только он выпустит их наружу. Но он предпочитал не запирать их, а позволял им свободно парить в холодном воздухе, на случай если кто-то любопытный сунется в помещение бойни. Нетрудно представить, что они сотворят с непрошеным гостем.