Топор, отнявший жизнь Кэрна Кровавое Копыто, почти полностью был покрыт высохшей кровью. Но с краю Гаррош теперь смог разглядеть крошечное пятнышко тягучей черной субстанции, которая вовсе не была похожа на золотистое блестящее масло, которым обычно помазывали клинки.

– Кто благословил Кровавый Вой, Гаррош Адский Крик? Кто благословил топор, который сразил Кэрна Кровавое Копыто? – в голосе Эйтригга слышался гнев, но злился он не на Гарроша.

Гаррош почувствовал где-то в животе мерзкое ощущение.

– Магата Зловещий Тотем, – произнес он хриплым голосом.

– Твой противник погиб не из-за твоего умения сражаться, а из-за яда злобной интриганки. Она стремилась уничтожить своего соперника и для этого использовала тебя, словно пешку. Знаешь ли ты, что произошло на Громовом Утесе, пока ты праздновал победу?

Гаррош ничего не желал слышать. Он тупо смотрел на лезвие топора, но Эйтригг продолжал:

– Убийцы из клана Зловещий Тотем захватили Громовой Утес, деревню Кровавого Копыта и другие укрепления тауренов. Их учителя, могущественные шаманы, друиды, воины – все погибли. Ни в чем не повинных тауренов зарезали во сне. Бейн Кровавое Копыто тоже пропал и, скорее всего, погиб. Мирный город захлебнулся в крови просто потому, что ты оказался слишком горд, чтобы заметить происходящее прямо у тебя перед глазами!

Гаррош с нарастающим ужасом слушал его и, наконец, закричал:

– Достаточно! Замолчи, старик!

Они замерли, уставившись друг на друга. Затем внутри Гарроша словно что-то надломилось.

– Она отняла у меня мою честь, – прошептал он. – Она отняла у меня право самому убить врага. Теперь я никогда не узнаю, был ли я достаточно силен, чтобы одолеть Кэрна Кровавое Копыто в честном бою. Эйтригг, ты должен мне поверить!

Впервые за ту ночь в глазах старого орка блеснуло сочувствие.

– Я верю, Гаррош. Никто никогда не подвергал сомнению твою честь в бою. Не знаю, понял ли Кэрн, когда умирал, что с ним произошло. Тем не менее я верю – он знал, что ты не виноват. Но имей в виду: этой ночью в умах многих были посеяны семена сомнений. Они сомневаются, что ты сражался честно, и они шепотом говорят об этом. Увы, не все могут понять ситуацию так, как я и Кэрн Кровавое Копыто.

Гаррош снова уставился на окровавленное и отравленное оружие в его руках. Магата отняла у него честь. Украла уважение Орды, которую он так любил. Она использовала и орка, и Кровавый Вой – оружие, которым некогда владел его отец. Топор оказался покрыт ядом, оружием труса. Его тоже обесчестили. Совершая такое примитивное, лживое злодеяние, Магата плюнула в лицо собственным шаманским традициям. И теперь Эйтригг говорил ему, что кто-то поверил, будто Гаррош добровольно оказался в этом замешан?

Нет! Он еще покажет Вол’джину и всем прочим, кто произносил эту ложь, что он о них думает. Гаррош закрыл глаза, стиснул рукоять Кровавого Воя и позволил ярости захлестнуть себя.

Глава двадцать седьмая

Когда Андуин столь неожиданно материализовался (в буквальном смысле) прямо перед Джайной, первым порывом волшебницы было тут же связаться с его отцом. Несмотря на то что у Мойры отлично получалось контролировать и ограничивать все входящие и исходящие каналы связи со Стальгорном, полной изоляции ей добиться все-таки не удалось. Уже через день в соседних королевствах поползли слухи. Вариан сразу же попытался связаться с сыном, отправив ему срочные письма. Когда ни на одно из них не пришел ответ, король начал одновременно волноваться и злиться.

У Джайны не было детей, но она вполне могла себе представить, что чувствовал Вариан и как отец, который лишь недавно воссоединился со своим сыном, и как король, который опасался за безопасность своего королевства. Но в первую очередь ей пришлось не успокаивать Вариана, а разряжать потенциально взрывоопасную ситуацию. Иногда в политике все решали всего лишь два человека. Несмотря на то что Джайна никогда не видела Бейна, репутация таурена говорила сама за себя. Волшебница, безусловно, была знакома с его отцом, уважала и любила его. Бейн пришел к ней, рискнув всем, в надежде, что она сможет помочь ему. Джайна также очень хорошо знала Андуина. Она понимала, что если получится смягчить изначальное потрясение и подозрения, то за этим последует продуктивная беседа.

Поэтому она как могла рассеяла их страхи и сделала так, чтобы оба ее гостя заговорили как с ней, так и друг с другом. Каждый из них принес по-своему ужасные новости. Бейн рассказал о том, как руками Гарроша и Магаты был коварно убит его отец, и о последовавшей за этим бойне. В результате одного из самых кровавых переворотов, о которых когда-либо слышала Джайна, погибли мирные таурены. Андуин, в свою очередь, поведал о возвращении дочери Магни Бронзоборода, чьи законные претензии на трон никак не умаляли ни страхи дворфов, ни то, каким деспотическим образом она ворвалась в город и отняла у его граждан все свободы.

Каждый из них по-своему оказался беглецом. Джайна пообещала предоставить им безопасное укрытие и поддержать, чем может, хотя у волшебницы пока еще не сформировался план того, как именно это сделать.

Наконец, их голоса охрипли от разговоров, и всех, включая Джайну, стало клонить ко сну. Но Джайна была довольна тем, чего им удалось добиться в ту ночь. Бейн сказал ей, что все те, кто пришел вместе с ним, ожидают его возвращения. И если таурен не вернется, то его последователи, скорее всего, решат, что она предала их. Джайна все поняла. Волшебница предположила бы то же самое. Она открыла портал в то место, куда он попросил, и Бейн прошел сквозь него, оставив Андуина и Джайну одних.

– Все это… – Андуин не мог найти подходящих слов. – Мне его так жалко.

– Да, мне тоже… Его и всех тех несчастных тауренов на Громовом Утесе, в деревне Кровавого Копыта и в других поселениях, которые подверглись нападению. И Тралл… Я даже представить не могу, как он поступит, когда получит эти вести. – Джайна знала, что эти события ударят орка прямо в его благородное сердце. И косвенно все это произошло из-за того, что он решил назначить Гарроша вождем в свое отсутствие. Тралл будет страшно потрясен.

Джайна вздохнула и тряхнула головой, поворачиваясь к Андуину, чтобы крепко обнять его, чего не смогла сделать, когда он только появился.

– Я очень, очень рада, что ты в порядке!

– Спасибо, тетушка Джайна, – улыбнулся Андуин, обнимая ее в ответ, а затем отстраняясь. – Мой отец… Я могу поговорить с ним?

– Ну конечно, – кивнула Джайна. – Пойдем со мной.

Вдоль стен небольшой, уютной комнаты Джайны, что не удивительно, стояли шкафы с книгами. Волшебница подошла к одной из полок и коснулась трех книг в определенном порядке. Андуин приоткрыл рот от удивления, когда книжная полка скользнула в сторону, явив его взору нечто, похожее на обыкновенное овальное настенное зеркало. Когда принц увидел в нем собственное отражение, то сомкнул губы – он выглядел довольно-таки глупо, с открытым ртом таращась на зеркало.