Итак, на заре двадцатого века японцев силой вернули обратно на мировую арену. Им пришлось отказаться от вековой, в высшей степени традиционной и феодальной культуры и попытаться ликвидировать 250‑летнее отставание от социального и технического прогресса. Толпы студентов отправились учиться в Европу и США. За границу направили эмиссаров, чтобы они узнали как можно больше о современной промышленности, науке и торговле. Специалистов из Европы импортировали в Японию, чтобы они давали советы по всем вопросам, начиная со строительства железных дорог и заканчивая банковским делом. Иностранные «эксперты» даже переучивали самураев, чтобы те превратились в современную западную армию.

Во время этой быстрой модернизации в Японии появилась промышленность, включая мощные верфи и текстильные фабрики. Но ничто не может сравниться с изобретением Кокити Микимото, придумавшего, как выращивать натуральные жемчужины. С этого изобретения началась индустрия биотехнологий. Оно стало выстрелом из стартового пистолета для японской технологической революции и помогло Японии превратиться в мировую сверхдержаву.

Кокити Микимото, человек, который принес жемчуг в массы, родился в 1858 году. В том же году Япония наконец открыла двери остальному миру[256]. Старший сын в семье обедневшего торговца лапшой, он жил в рыбацкой деревушке Тоба. Хотя Реставрация Мэйдзи (или реформы Мэйдзи, о них поговорим позже), от которой страну трясло следующие десять лет после визита Перри, сделала экономическую мобильность возможной в теории, бедность мешала этой мобильности на практике. Когда Микимото исполнилось одиннадцать лет, его отец заболел, оставив старшего сына единственным кормильцем большой семьи. Весь день Микимото продавал овощи и делал лапшу, а бóльшую часть ночи развозил лапшу на тележке.

Единственным преимуществом такой жизни в рыбацкой деревушке был доступ к морскому побережью. Когда Микимото стал старше, у него появилась одержимость жемчугом. Или девушками-ныряльщицами ама, которые веками топлес доставали раковины с морского дня. Микимото понял, что даже крошечные жемчужные зернышки имеют большую ценность, потому что их можно было отвезти в город на рынок, где их превращали в порошок и продавали как лекарство или косметическое средство. Но юношу завораживали идеальные жемчужины. Его интересовало все: как они растут, почему их так мало и может ли человек принять участие в этом процессе. Ему захотелось вырастить идеальную жемчужину. Микимото мечтал о жемчужной ферме, где жемчуга будет много и он станет доступным для всех. Позднее он скажет, что мечтал украсить ниткой жемчуга шею каждой женщины в мире. Когда его компания уже работала, Микимото заявил: он надеется на то, что когда-нибудь жемчуга будет столько, что он сможет продавать нитку за два доллара каждой женщине, которая сможет себе это позволить, и отдаст ее даром тем, кому и два доллара не по карману.

В двадцать три года Микимото все еще работал от заката до рассвета, продавая лапшу, но женился на дочери самурая. Ее звали Умэ, и она так же верила в успех выращенного жемчуга, как и ее муж. Она была не только главой семьи, когда муж уезжал в далекие деревни – он искал бухты, проверял урожай и пытался выращивать жемчуг, – но и управляла семейной лавкой, торговавшей лапшой. Это была немыслимая ситуация для предыдущих поколений, как немыслимым был бы и ее брак с простолюдином. Умэ не уставала уверять мужа, что его мечта исполнится.

Микимото грезил о жемчуге и красоте, но у него были другие, скрытые амбиции, которые десятью годами ранее считались бы еще более фантастическими. Он хотел стать ученым.

Одним из главных событий его жизни в более поздние годы стала встреча с Томасом Эдисоном в 1927 году. Эдисон принимал Микимото в своем доме, показал ему свою лабораторию и восхвалял большой вклад гостя. Эдисон сказал ему: «Это не культивированный жемчуг, это настоящий жемчуг. Есть две вещи, которые невозможно сделать в моей лаборатории, – бриллианты и жемчуг. Это одно из чудес света, что вы смогли выращивать жемчуг. Это считается биологически невозможным»[257].

Но пока Микимото поднимался по политической лестнице и в середине 1880‑х годов стал председателем Ассоциации улучшения морского производства в Симе. Там он познакомился с Нарайоси Янаги, генеральным секретарем Японской ассоциации рыбаков. В 1890 году Янаги пригласил Микимото на третью Национальную промышленную выставку[258]. Там он познакомился с известным специалистом в области морской биологии Какити Мицукири[259]. Мицукири оказался одним из немногих, кто не считал планы Микимото сумасшедшими, и поделился с ним своими знаниями и информацией.

Шли годы, успеха не было, но проекты Микимото и связанные с ними ставки становились все крупнее. Катастрофа произошла в 1892 году, когда, взглянув на бухту, Микимото увидел, что вода стала кроваво-красной. Это был «красный прилив», разрастание ядовитых красных водорослей, который уничтожил все, что было у Микимото, убив пять тысяч устриц. Это могло бы стать концом проекта по выращиванию жемчуга. Микимото уже готов был сдаться. Но его жена напомнила ему о нескольких изолированных устричных садках, которые могли уцелеть, и она все-таки вытащила мужа к морю, чтобы посмотреть, так ли это.

На самом деле именно Умэ достала первую выращенную жемчужину из устрицы после того, как ее муж уже оставил всякую надежду. В тот день в изолированном устричном садке она нашла пять жемчужин. Это был ее последний вклад в проект. Вскоре она умерла. Первые пять жемчужин были найдены в июле 1893 года, и это были полукруглые жемчужины мабе. Но для Микимото этого было достаточно, чтобы доказать, что его система работает, и получить патент в 1896 году[260]. Он продал первые полукруглые культивированные жемчужины и использовал вырученные деньги для продолжения исследований. Микимото был не первым человеком, попытавшимся выращивать жемчуг. Но будучи по натуре ученым, он понимал, что секретом успеха будут повторные, хорошо задокументированные, систематические эксперименты, которые необходимо проводить в течение нескольких лет. И у него ушло на это много лет. Более двадцати лет Микимото пробовал и терпел неудачи, пока не сумел вырастить идеально круглую жемчужину.

Микимото был уверен, что он сможет положить в раковину предмет или ядро, который устрица покроет перламутром. И у него уже получились полукруглые жемчужины мабе. Но он не мог сделать так, чтобы ядро начало раздражать ткань устрицы и та начала покрывать его перламутром и не отторгла. Микимото испробовал ядра из разных материалов: мыла, металла, дерева. Однажды ему пришло в голову, что можно использовать зернышко из раковины. Эта попытка оказалась успешной, но ненадежной. Устрицы лишь изредка окутывали такие зернышки перламутром.